Россия развитого путинизма

18 марта Владимир Путин получил одобрение большинства избирателей на пожизненное управление Россией. Главная суть итогов завершившихся выборов – это не выбор президента, а согласие голосующего большинства на пожизненное правление Путина. Сформировавшаяся политическая система является результатом долгого и мучительного периода постсоветской трансформации России, и этот период завершился именно 18 марта 2018 года. Новое политическое устройство России неизбежно, так как в этом устройстве должно быть легализовано особое место Путина в Российском государстве и абсолютный примат власти над обществом. Парадокс заключается в том, что именно на пике консолидации общества вокруг абсолютного лидера система приобретает максимальную неустойчивость.

Генеральный директор корпорации

18 марта 2018 года завершились полным крахом постсоветские демократические реформы в России. Они начались по существу в конце 1980-х годов, ещё в период позднего СССР с попыток его «демократизации», длились по существу тридцать лет и окончательно выдохлись на выборах президента России в минувшее воскресенье.

18 марта — это прямой результат провала демократических реформ ХХ века, которые были проведены не в интересах большинства граждан, а в интересах бюрократии и олигархии.

18 марта бюрократия и олигархия победили в России если не окончательно (в истории нет ничего окончательного), то на долгий период — период жизни не одного поколения, весь период правления Владимира Путина.

Победу бюрократии и олигархии над народом закрепило всенародное и в большей своей части добровольное голосование самого народа. Глава бюрократии и олигархии не просто избран президентом России, но получил мандат на единоличную и практически ничем, кроме собственной воли, не ограниченную власть.

В России завершилось строительство корпоративного государства, глава которого является одновременно владельцем и генеральным директором корпорации, имеющим неформальное право принимать любые решения в отношении членов корпорации. Легитимность этих решений не подвергается сомнению ещё до их принятия.

При режиме личной власти государственные институты, в первую очередь политические, либо не работают вообще, либо являются имитацией, так как решения одного человека могут перечеркнуть любые действия любых государственных институтов. Государство как система по сути парализовано и находится в институциональном тупике, управляется в ручном режиме.

Корпоративное государство — это самый коррупционный режим управления, потому что при таком режиме невозможен ни государственный, ни общественный контроль. Императора не контролируют, императору подчиняются.

Воля императора, интересы императора и мнение императора становятся не просто государственной политикой, а критериями, на соответствие которым выстраивается вся государственная машина.

Вся государственная политика привела к тому, что 18 марта в России состоялись не выборы президента, а плебисцит о передаче Путину права пожизненного и безусловного правления.

Суверена не выбирают, его возносят на трон, отказываясь при этом от всех своих природных политических прав. Коронование не предполагает равенства, уважения прав, самостоятельности в отношениях. И оно не может быть временным, оно может быть только пожизненным.

Конкуренция бюрократов между собой

На президентских выборах в России не было свободной конкуренции партий, кандидатов, программ. Полноценных политических партий в России нет, потому что нет полноценных политических институтов.

Естественную политическую конкуренцию на выборах президента заменила ожесточенная конкуренция региональных бюрократий за уровень явки и уровень поддержки Путина. Это конкуренция лести и лжи вассалов перед сувереном, борьба дворовых собак за кусок мяса от хозяина псарни.

Посмотрите: по итогам выборов обсуждаются не столько их официальные статистические результаты, обсуждаются рейтинги регионов: кто дал наибольший прирост явки, кто дал наименьший, кто собрал за Путина больше голосов, чем в 2012 году, кто меньше, кто увеличил процент поддержки, кто сократил.

Для «падших» корпорация готовит кары: отставки (в лучшем случае), уголовные дела (в худшем). Член корпорации, выявивший недостаточную лояльность главе корпорации, должен быть изгнан, причем показательно, с позором, в назидание другим.

При таком государственном устройстве Путин теперь отвечает за всё и за всех. Невозможно больше представлять обществу «доброго царя» и «недобрых бояр». Это одна корпорация.

Выборы стали ярмаркой лояльности, ради успешной продажи на которой полностью покорные власти Путина губернаторы готовы пойти практически на всё.

Именно поэтому – такая звериная охота не просто за явкой, а за явкой избирателей Путина, попытки тотального контроля за голосованием, ультиматумы об участии, массовое политическое насилие.

Никогда раньше на выборах президента России избиратель не был настолько желанен и одновременно настолько ничтожен, унижен и обесценен.

Советский человек сегодня

За что проголосовал избиратель Владимира Путина?

Избиратель Путина живёт в той картине мира, которая создана самим Путиным и превращена из его виртуальной реальности в живую реальность человеческого восприятия.

Путин видит мир собранием врагов – как внешних, так и внутренних. Все действия вне и внутри страны несогласных с ним политиков и граждан он воспринимает как происки врагов, главным из которых являются США как лидер западного мира.

Путин видит себя командиром гарнизона осажденной крепости, и гарнизон этой крепости (народ России) воспринимает в первую очередь как ресурс для борьбы и войны.

Эту осажденную крепость Путин построил сам. Он чувствует себя в ней комфортно, как ни в какой другой обстановке. Психологически Путин всегда на войне. Как жить без войны, Путин не знает. Он не умеет жить без войны.

Психологическая картина мира Путина полностью воплощена российским государственным телевидением и стала картиной мира его избирателей.

Для путинского большинства он не столько президент, сколько верховный главнокомандующий, от которого зависит жизнь и смерть на войне, которая им же самим объявлена и ведётся.

Телеграм-канал Льва Шлосберга

В современной России как никогда тесно переплелись синдром осажденной крепости и стокгольмский синдром[i].

Жители осажденной крепости становятся заложниками её командира.

Угроза применения насилия вызывает чувство всеобщего острого страха и приводит к психологической зависимости жертв от захватчика.

Избирательная кампания Путина привела к ранее невиданной после распада СССР консолидации общества на страхе. Поверив в реальность военной угрозы, десятки миллионов избирателей со словами «лишь бы не было войны» проголосовали за человека, который сделал военную угрозу реальностью. Из страха перед войной люди проголосовали за войну и – её неизбежную оборотную сторону – бесправие, насилие и бедность.

Большинство Путина сформировано не на реформаторском, а на инерционном состоянии общества. Путин – глубоко советский человек – сформировал в XXI веке неосоветское большинство в обществе оскорбленных и униженных крахом империи советских людей – тех, для кого крах СССР стал «главной геополитической трагедией ХХ века». Тем самым Путин почти бессознательно запрограммировал новую, будущую геополитическую трагедию страны, и никому сейчас не известно, станет ли она подлинной трагедией или только фарсом.

Путин как политический пылесос поглотил голоса практически всех советских имперских избирателей, этим в первую очередь объясняется существенное падение голосов, поданных за кандидатов от КПРФ и ЛДПР. Зачем имперским избирателям голосовать за Грудинина или Жириновского, когда есть Путин?

Советскому имперскому избирателю – главному избирателю Путина – свойственна готовность легко жертвовать общественными и личными ценностями, в которых нет потребности и которые не являются «скрепами» корпоративного государства – в первую очередь свободой. Голосование за Путина – это сознательное самоотречение от свободы ради безопасности.

По логике истории, у народа не будет ни безопасности, ни свободы.

Россия стала страной, где главными «скрепами» государства и общества стали несвобода и нелюбовь.

Именно для такого состояния общества историей предусмотрена коллективная ответственность народа за государство, правителя и его деяния. Голосовал – значит, участвовал. Молчал – значит, участвовал. Отвернулся – значит, участвовал.

Что могли в таких условиях распада общества и приватизации государства, перед катком неизбежной коронации Путина сделать избиратели-демократы? Только одно: показать, что мы есть, что мы существуем не только физически, но и политически, что с нами надо считаться, надо слышать нас и учитывать наше мнение.

Это задача имеет только количественное решение. Для этого надо было прийти и проголосовать, прибавить свой +1 к другим демократическим единицам. Проще говоря – лично защитить себя и таких, как мы. Защитить политически и, значит, физически. Участие избирателей-демократов в президентских выборах было по существу акцией гражданской самообороны.

Обороняющихся оказалось немного.

«Забастовка избирателей» идеально вписалась в концепцию построенного Путиным корпоративного государства, где нет места свободе воли.

Ничто другое не ослабляет демократию так сильно, как неучастие граждан.

К большому сожалению, на этих выборах, инициировав «забастовку избирателей», Алексей Навальный сработал точно так же, как Владимир Путин, – на зачистку политического поля.

Россия без Путина

Выборы президента материально воплотили самый опасный для страны лозунг его ближайшего окружения: есть Путин – есть Россия, нет Путина – не будет России. Этот постулат стал не только символом ничтожности всех российских государственных институтов, но и ничтожности российского общества, которому отказали в самостоятельной ценности. По сути, всей России отказали в самостоятельной ценности.

И за это проголосовали миллионы людей, думая, что они защищают и даже спасают Россию.

Жители осажденной крепости становятся заложниками её командира.

Окончательно замкнувшись на одного человека, система остановила своё развитие. Дальнейшее развитие государственных институтов возможно только после Путина, но созданное под него корпоративное государство не предполагает смены суверена, потому что основано на абсолютной личной лояльности. Оно не функционально без Путина.

Телеграм канал «Псковской губернии»

Именно в этом и заключается самое уязвимое место созданной Путиным и для Путина государственной корпорации. Живой смертный человек стал главной (и по сути единственной) скрепой государственной системы. Эта система развалится сразу же, как только эта скрепа выпадет.

Такая система не может трансформироваться в мобильную государственную систему, потому что в ней нет институтов и нет правил: она вручную собрана и работает в ручном режиме по решениям одного человека.

Но 18 марта 2018 года система почувствовала себя всесильной и в этот момент торжества и всесилия, достигнув пика, ослепла, потеряла видение завтрашнего дня, потому что этой системе не нужно развитие, ей нужна только стагнация (которую народу представляют как стабильность).

Время жизни российской государственной корпорации и время жизни Владимира Путина теперь полностью совпали.

И это означает, что финал исторически близок, потому что жизни без Путина эта корпорация не представляет и не планирует. В ней невозможно думать о будущем. У неё нет завтрашнего дня.

Поэтому главная задача живой части российского общества сегодня – это, научившись жить и работать при Путине, готовить жизнь в России без Путина.

Даже Кащей Бессмертный не смог утаить от мира свою иглу.