«Здесь не соскучишься»

Консул Королевства Швеция Стефан Эрикссон:

Швеция больше не считает себя «мировой совестью»

Для «Псковской губернии» стало доброй традицией встречаться с интересными гостями из-за рубежа. На этот раз нашим собеседником стал г-н Стефан ЭрикСсон, консул Швеции в Санкт-Петербурге.

- Вы так хорошо говорите по-русски, что кажется, будто Вы здесь родились. Сколько лет Вы в России?

- В этот свой приезд я работаю здесь уже два года. До этого, с 1992 по 1995 год, работал в посольстве Швеции в Москве. Еще раньше, в 1983-84 годах, был стажером в МГУ. Таким образом, у меня было три продолжительных периода пребывания в России, в общей сложности идет уже шестой год.

- Какого рода представления о России были у Вас до первого приезда?

- Это было начало 1980-х, и образ Советского Союза был в глазах шведов достаточно сложным, противоречивым. Были достижения, к которым мы хорошо относились, что-то мы воспринимали негативно, «холодная война» все-таки. Была какая-то боязнь, частично, наверное, по незнанию.

Потом я увлекся Россией. СССР в чем-то, может, и был пугающей страной, но все-таки состоял из реальных людей, с которыми я имел возможность познакомиться. Что-то мне понравилось, к чему-то я привязался, и появилось желание сюда возвращаться. Мне до сих пор нравится приезжать и жить здесь. Это трудно объяснить, но есть что-то привлекательное. Здесь не соскучишься.

- Г-н Эрикссон, Вы видели Россию в разные периоды ее жизни. Что изменялось с каждым Вашим приездом? Что Вас поразило в первый раз, и что удивляет сейчас?

- Конечно, за эти годы произошли очень большие перемены. Иногда даже с трудом укладывается в голове, что это одна и та же страна.

А тогда, в 1983-м году... Меня прямо-таки потрясло отсутствие, или, скажем так, «недостаточный выбор» товаров в магазинах. Сейчас, может быть, в России уже забыли это слово, а тогда все не покупалось, а доставалось. Я приехал зимой – без зимней шапки. Тогда была целая история - купить эту шапку. С помощью друзей все-таки ее купили – меня провели без очереди, а когда мы вышли с покупкой, обозленная очередь «пинала» этот пакет с шапкой или даже меня самого… ногами, это оставило впечатление.

- И как Вам потом было возвращаться в Россию, после таких впечатлений?

- Да, в конце концов, эпизод с шапкой такого уж сильного следа не оставил. Я быстро привык к той жизни. Были, конечно, и другие моменты, новые для нас, иностранных студентов. Например, мы не имели права выезжать из Москвы. Чтобы поехать в города Золотого кольца, мы должны были просить разрешение в иностранном отделе университета. Ну что ж, просили, получали.

- Сколько городов Вам удалось посетить в России?

- Мы завели такое развлечение: в субботу–воскресенье мы садились на ночные поезда, уезжали, проводили день в каком-нибудь городе, потом возвращались. В десяток городов, наверное, так съездили. Но простое разрешение можно было получить только на один день. На более долгий срок надо было обязательно иметь бронь в гостинице, а это все долго и для студентов слишком дорого.

Я потом приезжал в течение 1980-х годов, работал с туристическими группами и постепенно видел те перемены, которые происходили в стране, в людях. Ездил с туристами практически по всему Советскому Союзу, от Соловков и Байкала до Закавказья и Средней Азии.

- Каковы были впечатления?

- Большая у вас страна. Но даже и Псковская область одна – я как-то подсчитал – это как семь южных регионов Швеции, значительная часть нашей страны.

- Вы частый гость в Пскове?

- В консульстве я в том числе отвечаю за контакты с Псковом, так что приезжаю, как минимум, раз в полтора-два месяца, но бывает и чаще. С тех пор, как я приступил к своим обязанностям в Петербурге, я был здесь не меньше десяти раз.

- Чем Псков интересен Швеции?

- Для нас весь северо-запад России является приоритетным регионом. Это естественно, так как он ближе к нам и географически, и в историческом плане. Поэтому мы стараемся налаживать близкие отношения во всех сферах, и с Псковом в том числе. В экономике, в области культуры, между городами-побратимами стараемся поддерживать контакты на всех уровнях.

Мы поддерживаем изучение шведского языка в пединституте, есть постоянный шведский лектор. Помогаем студентам, изучающим язык, посещать Швецию. Думаю, есть и другие инициативы, о которых я могу и не знать.

- Планирует ли консульство Швеции принять какое-либо участие в праздновании юбилея Пскова?

- Юбилей - хорошее событие для каждого города, 1100 лет – тем более. Мы постараемся поучаствовать по мере своих возможностей, уже думаем о различных проектах вместе с псковскими властями. Немного сложно, потому что на Северо-Западе совпали юбилеи городов, которые важны и интересны для нас. Я думаю, что Санкт-Петербург неизбежно привлечет к себе основное внимание мировой общественности.

- Кстати, не смущает шведов, что основание Петербурга пришлось на период русско-швед-ской войны?

- Это исторический факт, мы о нем знаем, но ведь историю не перепишешь. Нас очень радует, что в связи с юбилеем у общественности и властей Петербурга вырос интерес к предыстории основания города. Было объявлено, что в ближайшее время будет создан музей Ниеншанца, той шведской крепости, что находилась на месте Санкт-Петербурга.

- У Руси всегда были тесные связи со Скандинавией. Варяги захаживали настолько часто, что первые русские историки пребывали в полной уверенности, что государство у восточных славян появилось именно благодаря им. Сейчас у нас «норманнская теория» не имеет сильных позиций. А у вас?

- Все шведские специалисты считают, что скандинавы сыграли определенную роль в возникновении государства на Руси. Я не вижу в этом ничего унизительного для России, так было во многих европейских государствах. У нас также бытует мнение, что княгиня Ольга была скандинавского происхождения. Связи Руси и Швеции не прерывались и в дальнейшем. Известно, что в XI веке шведская принцесса Ингегерд вышла замуж за Ярослава Мудрого. То есть, не вышла, ее выдали. В Швеции, кстати, в последнее время вырос интерес к личности Ингегерд.

- После пребывания в России меняется восприятие своей родной страны?

- Конечно. В этом как раз полезно познание других стран. Начинаешь по-другому смотреть на себя и оценивать давно знакомые вещи.

- Как в Швеции воспринимается наша страна теми, кто здесь не бывал?

- У большинства людей нормальное отношение к России, есть интерес к ее истории, к ее культуре. Когда приезжают с концертами русские балетные труппы, церковные хоры, – это всегда привлекает очень много народа.

Конечно, остается какая-то боязнь, но не та, что была раньше, а, скорее, боязнь перед неизвестным, перед последствиями тех преобразований, что здесь идут. Результаты реформ, я думаю, вы согласитесь, неоднозначны, есть и положительные стороны, и отрицательные. Мы, конечно, узнаем и о том, и о другом, но для наших журналистов негативная новость всегда интереснее, чем позитивная. Если что-то идет хорошо, то это, конечно, радостно, но газеты об этом особо не пишут. А вот если что-то плохое случается, тут другое дело!

- Какая российская неприятность была последней «добычей» шведских журналистов?

- В последнее время много писали о падающих самолетах.

- Только о России пишут в таком духе или «страдают» и другие страны?

- Да у нас обо всем так пишут, и о наших соседях тоже. Дело в том, что Швеция долгое время считала себя «мировой совестью». Потому что все у нас было хорошо - и социальная справедливость, и ответы на все вопросы мы нашли. Поэтому, если где-то проблемы решались не так, как решили бы их мы, – это вызывало непонимание, желание научить, «как надо».

Что касается событий, которые происходят в самой Швеции, то и о них подбирают в основном негативную информацию. Это пресса, не должны журналисты создавать какие-то розовые картины, - жизнь такова, какова она есть, с положительными и отрицательными сторонами.

- Где же шведы черпают положительные эмоции? Расскажите, что в последнее время становилось всенародной шведской радостью?

- Последний раз все сообща очень радовались, когда шведская сборная по футболу на чемпионате мира вышла из «группы смерти». Правда, она тут же и «продула», и всенародная шведская радость быстро превратилась во всенародное шведское горе.

- Швеция не присоединилась к зоне евро и в свое время без особой охоты вошла в Евросоюз. Почему вы такие «единоличники»?

- Во-первых, исторически мы всегда находились на периферии Европы, на самом севере, и были достаточно далеко от тех событий, которые происходили на «материке». Когда в Европе строили города и основывали университеты, мы… ну, мы тогда еще не тем занимались. Определенная отделенность от Европы всегда присутствовала, они были сами по себе, мы - сами по себе. Поэтому эмоционально, психологически шведам было тяжело войти в единую Европу, отказаться от какой-то части суверенитета. Это задевало многих.

- Вхождение в Евросоюз как-то сказалось на жизни простых людей?

- Да я бы не сказал… Наше присоединение к Евросоюзу помогло экономике.

Потом, я уже говорил о нашем комплексе. В 1960-70-х годах было принято считать, что мы нашли правильный путь, а тут оказалось, что мы в чем-то не были правы, в чем-то вынуждены подчиняться. Это тоже многими воспринимается достаточно тяжело. Процессы глобализации пугают многих людей. Это страх перед неизвестным, боязнь того, что решения принимаются не тобой и не твоей страной, а кем-то далеким и абстрактным.

- Г-н Эрикссон, есть вопрос, который мы задаем всем, кто жил и в России, и в других странах. Чем отличаются европейцы, в нашем случае шведы, от русских?

- По самым главным параметрам мы схожи, и я считаю, что это важнее, чем различия. Все мы люди - наши потребности и интересы в основном одинаковы. Ну а если говорить о различиях… Шведы более рациональны, по крайней мере, хотят быть рациональными. А у русских больше непредсказуемости, неожиданности, эмоциональности.

Я думаю, нам есть чему учиться друг у друга. Совместные проекты, которые мы организуем в Пскове, других городах, – это не для того, чтобы научить кого-то, «как правильно». Обогащаются и те в России, кто сталкивается со Швецией, и наши люди, которые работают здесь.

Беседовала Светлана Прокопьева.