Трагедии, к которым нельзя привыкать

С того времени, когда на высоте 776.0 в Аргунском ущелье погибла 6 рота 104 гвардейского парашютно-десантного полка 76 гвардейской воздушно-десантной дивизии прошло уже четыре года. С тех пор произошло многое, что заслонило эту трагедию. Да и к чужой смерти люди стали привыкать.

А тогда, в марте 2000 года, мне, да и, наверное, многим, казалось, что произошедшее настолько страшно, что будет вспоминаться так вечно. Или, по крайней мере, еще очень долго. Когда погибших десантников отпевали в Троицком соборе, в Кремле яблоку было негде упасть. Туда пришли не только родственники, знакомые или сослуживцы, но и совершенно посторонние люди. Хотя нет, не посторонние – иначе бы они не пришли – это были просто люди. В тот день казалось, что такое событие в памяти потускнеть никак не может…

Но потом был расстрелян подмосковный ОМОН, потом страна узнала о гибели промежицкого спецназа, который, как оказалось погиб еще раньше шестой роты, потом взорвалась АПЛ «Курск», потом в самой охраняемой точке Чечни – Ханкале – был подбит и сел на свое же минное поле транспортный вертолет Ми-26…

По каким-то причинам все это стало сливаться и обезличиваться. Каждое событие стало одним из. Так же и уже давно слилась во что-то мрачное и неприятное для воспоминания первая чеченская война. Даже как-то неуютно: память о погибших в первую чеченскую как будто менее свята, будто и погибали они зря. И внимания к прошедшим сегодняшнюю войну почему-то больше, чем к тем, кто воевал в середине 90-х годов XX века.

Может, так происходит потому, что в новых чеченских войнах тайн едва ли не больше, чем в войнах прошлого и позапрошлого веков. Гибель десантников шестой роты является одной из них. По сей день непонятно, почему 6 рота 104 полка оказалась фактически оторванной от остальных частей группировки федеральных сил, и почему ей пришлось принимать неравный бой.

Сослуживцы ребят из той роты, говорят, что в военных действиях «неравных» боев быть не может и не должно. Если они случаются, то это или чья-то ошибка, или чье-то предательство.

Родственники погибших солдат уже четыре года пытаются узнать, какими же были последние часы и минуты жизни их близких, пытаются выяснить причины того февральского боя. Делают они это не для того, чтобы кому-то отомстить – этим никого не воскресишь, - и не для собственной выгоды. Им важно знать, почему их дети, братья и мужья стали Героями.

«Ты тоже будешь счастливым!»

Героями стали не только те, кто был тогда на высоте 776.0. Чем не Герои семьи погибших военнослужащих или омоновцев, которые пережили смерть своих близких, равнодушие власти и остались при этом людьми, не обозлились ни на власть, ни на тех, кто остался жив.

Чем не Герой Лилия Евтюхина, жена Героя России Марка Евтюхина, написавшая о своем муже: «1 Мая 1964 года. Чудесное утро. Солнцем залиты все дома, улицы, площади города. Веселые улыбающиеся люди проходят перед окнами. Они несут цветы, флажки. Праздник!

Молодая мама подносит к окну завернутого в роддомовские пеленки мальчика.

— Смотри, сыночек, — говорит она, — сколько счастливых людей! Они приветствуют твое появление! Ты тоже будешь счастливым! Я верю в это, ведь не зря ты родился в такой замечательный день.

Сыночек открыл глазки, и маме показалось, что он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Марк понял, понял! — сказала сама себе Лида. — Он обещает быть счастливым!

Слезы радости текли по лицу матери.

Мечта Марка осуществится: он станет офицером-десантником и молодым лейтенантом приедет из Пскова в Североморск в свой первый отпуск, а Лиля закончит Мурманский педагогический институт. Через день после свадьбы в конце марта 1986 года Марк увозит Лилю к месту своей службы в Псков, в поселок Череха. У них начинается семейная жизнь, полная счастья и радости, нежной заботы друг о друге.

Весна! Для Лили это первая весна не на Севере. Она впервые видит наяву буйство псковской зелени, весенних красок и золотые купола Троицкого собора. Это очаровывает ее. Марк тонко чувствует состояние Лилиной души.

— Лиля, это тебе! — говорит Марк и дарит ей первый букет сирени. — И это снова тебе! — протягивает в руке, которую держал за спиной, второй букет белой сирени. Затем открывает дипломат, с которым всегда ходил на службу, и дарит букет...

Цветы он дарил Лиле часто. Из города привозил гвоздики или розы, со стрельбищ летом — букеты полевых цветов...

Мне досталось счастье быть рядом с таким сильным, красивым, благородным человеком».

Чем не Герой Татьяна Коротеева - мать Александра Коротеева, которая вместе с другими родственниками погибших военнослужащих создали общественную организацию «Красные гвоздики» и делают все возможное, чтобы не были забыты ни те, кто погиб в Чечне за последние десять лет, ни их семьи.

«Родные мои»

По их инициативе и поддержке общественного комитета по увековечению памяти шестой роты 104 гвардейского парашютно-десантного полка состоялась поездка родителей и родственников погибших в Чечне ребят в Брянск, откуда родом и где похоронены шестеро десантников 6-й роты. Вместе с ними были также Жанет Осадчая, жена гвардии майора Александра Осадчего, погибшего в Чечне в 1995 году, Татьяна Самойлова, мать гвардии старшего лейтенанта Сергея Самойлова из Псковской отдельной бригады спецназа, Борис Шемякин – отец псковского омоновца Дмитрия Шемякина, погибшего 2 марта 2001 года.

Вместе с близкими погибших в Брянск ездил депутат Псковского областного Собрания депутатов Владимир Яников и отец Олег Тэор . Средства на поездку были выделены при участии депутата Государственной Думы России от Псковской области Алексея Сигуткина.

Поначалу я думал, что поездка будет неким ритуалом, почти формальностью: посетят могилы, возложат цветы да произнесут речи. И все. Но ошибся. От родителей я узнал столько, что Брянск, наверное, не забуду еще долго. Может, это эмоции, и для кого-то они не важны. Но зато это по-человечески.

Лидия Ермакова, мать Героя России гвардии лейтенанта Олега Ермакова рассказала о соседке, которая уже после марта 2000 просила отговорить ее сына идти в десантное училище: ведь это опасно! «Но как же я могу его отговорить, если мой Олег там служил и если ваш сын хочет быть похожим на него?», - ответила обеспокоенной матери Лидия Филипповна. «У меня дедовщины нет, - рассказывал матери Олег – у нас один дед – я. Если кто-то чего-то не знает как сделать – научу, не может – помогу, не хочет – заставлю»…

Позже уже на месте боя в личных вещах Олега Ермакова найдут записную книжку, где он называет своих солдат «родные мои». Родители его сослуживцев рассказывали, что он очень уважал матерей своих солдат, и если это было необходимо, мог предоставить приехавшим мамам даже свою квартиру, продукты – все, что было у него самого.

Татьяна Коротеева рассказывала, что свадьба Олега стала всеобщим праздником для солдат: «Как-то Саша пришел такой радостный, я спрашиваю: что такое случилось? – Олег женился! – ответил мой сын. А я ему говорю: Ты так радуешься, будто это не его, а твоя свадьба».

Многие родители солдат, служивших под началом Олега Ермакова, помнят его как парня с искрой в глазах. Не знаю, совпадение ли это, но как рассказала его мать, недавно у нее родился внук. Родился в тот же день, что и Олег, мало того, он и похож на него как две капли воды, и характер такой же. И назвали его так же, как хотел назвать своего сына Олег Ермаков.

«Решение всегда принимает один человек, и он за него отвечает»

И еще: эта поездка изменила мой взгляд на нашу армию.

На прощальном ужине в Брянске родители и бывшие военнослужащие 104 полка заговорили о причинах гибели 6-й роты. Когда один из ветеранов сказал, что виноватых искать бесполезно – во всем виновато государство, другой десантник – майор, четырежды побывавший в Чечне, - резко перебил: «Не государство, не государство. Решение всегда принимает один человек, и он за него отвечает».

Восемьдесят четыре десантника приняли решение остаться собой.

Константин ШМОРАГА.
Брянск-Псков.