Внутренне-внешний мир

Ирис Юханссон: «Чтобы понять природу поведения других людей, нужно опуститься внутрь самого себя»

«Я не позволила себе закрепиться в этой реальности, я не понимала ее и не понимала, что я должна понять, поэтому моя родина была там, где я ощущала мир. Это состояние было светлым и ярким, я была внутри себя или снаружи, скорее я была везде, я уплывала туда, куда было направлено мое внимание, и попадала внутрь этого. Мир моих мыслей простирался всюду».

Это слова из книги Ирис Юханссон «Особое детство», построенной на ее собственных воспоминаниях и рассказах ее родственников. Это одновременно и автобиография, и… пособие для работы с детьми, страдающими аутизмом.

Иной ребенок

В детстве Ирис была аутичным ребенком. Ее «действительность» не наполнялась привычными нам смыслами. Она не контактировала с другими людьми и не испытывала ни малейшей потребности в общении. Ирис не знала скуки или одиночества, она не ощущала боли, усталости и голода, а значит, не могла удовлетворить свои самые элементарные потребности. Слова для нее были просто звуками, которые раскрашивали воздух разными цветами. Позднее специалисты определили ее диагноз – «ранний детский аутизм».

В своей книге Ирис Юханссон пишет: «Мой мир был населен всем, что только есть на свете: столами, стульями, растениями, животными, людьми, но меня занимали только обстоятельства, в которых я жила. Люди были более тягостными, чем животные и всякие вещи, потому что они все время менялись и хотели от меня чего-то непонятного, того, что причиняло мне боль или вызывало беспокойство». Только в 13 лет Ирис поняла, что она в чем-то не такая, как другие.

Когда мы встретились в Лечебно-педагогическом центре в Корытово, куда Ирис приехала в качестве консультанта, в ней не было ничего, что говорило бы о серьезных коммуникативных проблемах. Рядом со мной сидела общительная, жизнерадостная женщина, с очень серьезными и внимательными глазами. Единственным препятствием в нашем разговоре был языковой барьер, успешно преодоленный благодаря переводчице Марине Коняевой.

Иной взрослый

Ирис смогла справиться со своей проблемой, за что в первую очередь она благодарит своего отца. Бертиль Юнссон, простой крестьянин, интуитивно нашел дорогу к сознанию дочери. Он вовремя понял, что ее странности объясняются не умственной отсталостью, а нарушениями общения и приложил все силы, чтобы «вытащить» ее в обычный человеческий мир. Целых десять лет понадобилось отцу, чтобы привлечь внимание дочери, убедить Ирис, что другие люди необходимы ей, а она – им. Он заставил ее выходить на контакт, приучил к общению, а это помогло ей понять, что бывает другая реальность, кроме той, в которой она существует внутри себя.

Много позднее, чем обычные люди, Ирис освоила «общую реальность» и смогла рассказать о своем опыте. Сегодня знания Ирис – это богатейший клад, тем более ценный для человечества, что ранний детский аутизм традиционно считается практически неизлечимым.

Ирис Юханссон рассказывает, что события внешнего мира она постигает не чувствами, а через реакции других людей:

- Природа аутизма – в нарушении нервной системы. Это отсутствие взаимосвязи, естественной для здоровых людей, между сознанием и действием, сознанием и памятью, сознанием и чувством. В какой-то степени аутизм можно сопоставить с сенсорными нарушениями слуха и зрения, хотя те совершенно очевидны, а аутизм не заметен на первый взгляд. Нарушения слуха или зрения можно исправить с помощью очков или слухового аппарата. Что же касается аутизма, то здесь нашими «очками» являются другие люди – через них мы узнаем и познаем события внешнего мира. Зачастую аутичные люди сталкиваются с проблемами при общении с другими, потому что люди их не понимают, и это причиняет боль.

- То есть другие люди становятся проводниками во внешний мир?

- Да, отчасти. Когда у человека проблемы с общением он чувствует себя потерянным, у него нет выхода в это «поле контакта». Причина не в том, что он не имеет чувств, которые мог бы выразить. Даже наоборот, аутичные люди очень чувствительны. Поэтому мы зависим от других людей, с которыми мы сталкиваемся в жизни, точнее, не от них, а от их отношения к нам. Чем правильнее другие люди будут к нам относиться, тем легче нам будет исправить эту разорванную цепочку, которая соединяет сознание и поступки и пр. Даже для не аутичных людей хорошо, когда в компании есть взаимопонимание. Но если в обычной жизни люди могут без этого обойтись, то аутичному человеку жизненно необходимо это понимание. Опасность еще и в том, что аутичные люди часто сами не понимают, что они говорят или делают не так, «не правильно», и этим ранят людей. Поведение аутичных людей часто вызывает раздражение и злость. А мы, если не встречаем понимания, выглядим совершенно беззащитными. У нас, к сожалению, нет инстинкта самосохранения, нет способа защиты от непонимания, которое мы встречаем в окружающем мире.

Что Ирис имела в виду, говоря о «неправильном поведении», я хорошо поняла, прочитав ее книгу: «Я любила кусать малышей. Они орали, как резаные, этот звук мне нравился, и я не могла понять, почему нельзя этого делать. Вокруг становилось так прекрасно – дети орали, а еще воздух наполнялся чувствами, которые исходили от окружающих людей».

Иное сознание

«Подобно тому, как ветер не является истинным или ложным, так и то, что я пишу, не такой природы; то, что я пишу, как ветер: можно почувствовать дуновение, и каждый знает, что внутри нас, людей, существует внутренняя, невидимая глубина, которую трудно как следует понять, но все равно мы узнаём ее».

Обобщая свои наблюдения, Ирис говорит о существовании двух типов сознания, двух способах восприятия действительности. Она называет их «первичным» и «вторичным». Первичное восприятие есть у каждого с самого начала, но потом, в процессе социализации, сменяется вторичным. Здоровые люди забывают о нем, тогда как аутисты навсегда остаются на уровне первичного сознания.

- Почему существуют проблемы в понимании: здоровые люди исходят из своего понимания мира, вторичного, и не могут переключиться, перейти на первичное понимание мира, как у аутичных людей, – говорит Ирис. – Это большой труд, переключиться внутри себя с одного типа мышления на другой. Внутри они оба сосуществуют, но управляются совершенно разными законами. Человек должен это осознать, это большой и трудный путь. Все это должно решаться внутри самого человека, он сам должен решить перейти на первичный уровень – тогда будет достигнуто взаимопонимание.

- То есть чтобы понять друг друга аутичный человек должен подняться до вторичного, а здоровый – опуститься до первичного сознания?

- Совершенно верно. Причем у нормальных людей есть и то, и другое сознание, они просто должны в себе вернуться к первичному восприятию.

Понять то, о чем говорит Ирис, достаточно сложно, это сложнее любого философского трактата. То, что мыслители измышляют, а потом пытаются довести до понимания читателей, Ирис переживает внутри себя как нечто естественное, и так об этом и говорит:

- Первичное – это то, что есть в самом начале, то, что существует как данность. Можно говорить «примитивное» и «цивилизованное», но лучше использовать «первичное» и «вторичное». На 100% важно и то, и другое. Речь не идет об оценках, что лучше, что хуже – есть много плохого и хорошего и в том и в другом. Отличие в том, что первичное сознание существует само по себе, а вторичное зависит от оценок – от восприятия окружающего мира, политики, религии, то есть от культуры в широком смысле слова. Нельзя сказать, что, если у человека вторичное сознание, независимо от уровня, которым оно определяется – политика, религия, искусство, – то у него нет первичного сознания, оно есть всегда, человек с ним рождается. Несмотря на то, что вторичное сознание есть не у всех (а его нет у аутичных людей), первичное должно быть, и человек, который имеет оба типа сознания, должен уметь спуститься со второго уровня на первый. Когда человек здоров, когда он не сталкивается с нарушениями общения, он совершенно забывает о существовании первичного сознания. Можно и так – если вам не приходится сталкиваться с аутичными людьми. Для того, чтобы понять природу поведения аутичных людей, необходимо понять первичное сознание. Я знаю об этом так хорошо, потому что у меня нет вторичного сознания как такового. Я пребываю на уровне первичного сознания.

- Ирис, то о чем вы говорите, вызывает в памяти идеи некоторых философских школ, которые призывают вернуться «к истокам», к своему природному началу и не загруженному цивилизацией восприятию…

- Я полностью согласна, что сейчас есть тенденции к возвращению и большему вниманию к первичному сознанию, потому что в нашем безумном мире, в цивилизации многое провоцирует агрессию, ненависть, злость. Поэтому, чтобы понять природу поведения других людей, лучше опуститься вглубь, прежде всего внутрь самого себя. Я хочу подчеркнуть: мое представление об этих двух уровнях не имеет ничего общего с психологией, потому что психология – это набор идей, которые имеют отношение к вторичному уровню. Мое же восприятие этих понятий – это скорее философия. Я твердо убеждена, что даже десятилетний ребенок может понять, ощутить в самом себе, что есть два уровня сознания.

- Вы не могли бы привести конкретный пример – то, о чем мы говорим, не очень просто понять…

- Можно провести такую параллель, как люди получают удовлетворение от внешнего мира. Одно дело, когда ты получаешь удовлетворение от собственного восприятия того, что происходит, а другое, когда ты получаешь удовольствие от восприятия той же вещи другим человеком, или другой человек своим поведением доставляет тебе удовольствие. Ты становишься зависим от постороннего фактора, который приносит тебе удовлетворение. Тебе надо отремонтировать машину, тебе нужно чашку кофе – и тебе необходим кто-то, кто может это сделать. И совсем другой случай, когда человек получает удовлетворение просто оттого, что он личность, то есть, он не чувствует себя привязанным к каким-то другим факторам. Независимо от того, получил он какую-то вещь, или не получил, удалось ему что-то или нет. Если ему что-то не понравилось – он забывает об этом, и все! Он полностью автономен. Это как раз говорит в пользу возвращения к первичному сознанию, о котором цивилизация все больше и больше забывает. У людей с аутизмом нет вторичного сознания, поэтому мы встречаем непонимание со стороны тех, кто не сталкивался с такой проблемой. Если глубже опуститься в проблему, то это взаимодействие мира и войны. Даже при том, что вы чувствуете себя умиротворенным внутри себя, вы можете столкнуться с состоянием войны снаружи, потому что ваше поведение может невольно спровоцировать конфликт.

- Получается, что аутисты более самодостаточны и счастливы?

- Не всегда. Это зависит от того, с кем мы имеем дело. Иногда постоянное непонимание наводит на мрачные мысли и порождает животный страх перед тем, что происходит в мире. Порой сложно удовлетворить свои нужды и потребности, потому что нет связи между сознанием и действием, сознанием и чувством. У здоровых людей не появляется состояния животного страха. Аутичные люди зависимы от реакции на самих себя, поэтому им труднее выжить.

- К событийному и предметному миру вы выходите через других людей?

- Да, абсолютно точно.

Страх, очень частое состояние для аутичных детей, в конце концов толкнул Ирис к людям, заставил выйти из себя наружу. Она пишет: «Передо мной стояла дилемма: внутри моего «состояния» было так спокойно и безопасно, что мне всегда хотелось там оставаться, но иногда мне становилось ужасно одиноко, и этого я не могла вынести. Я наполняла его чем-нибудь, чтобы уйти от пустоты: я царапала, кусала себя, билась головой о стену и т.п. Я причиняла себе боль, и тогда пустота уходила, и я могла смеяться».

Сегодня Ирис ведет активную и вполне «нормальную» жизнь, разъезжая по всему миру как консультант по проблемам общения. Внешний мир больше не является чужим для нее, хотя многие человеческие чувства ей по-прежнему не понятны. Ирис не умеет тосковать по близким людям, не испытывает радости от общения с другими, не скучает и не нуждается в постороннем внимании. Она признается: «И до сих пор иной раз я сталкиваюсь с тем, что некоторые вещи мне недоступны, хотя сейчас я чувствую себя более развитой, чем другие люди, которые росли в иной ситуации, нежели я».

- Ирис, какие советы Вы обычно даете учителям и родителям аутичных детей?

- Прежде всего, я призываю родителей остановиться и прежде, чем навешивать какие-либо ярлыки, задуматься, почему ребенок ведет себя так. И когда вы не единожды поставите себя на место своего ребенка, тогда вы сможете решить проблему. И будет достигнут гораздо лучший результат, чем если вы будете решать за ребенка и заставлять его поступать так-то и так-то. Еще один совет. не забывайте одной важной вещи: ни вы, ни кто-либо другой не может решить проблему, просто множество факторов создают ту среду, которая необходима аутичному ребенку. Если настойчиво требовать делать то-то и то-то, а сам человек не будет понимать, в чем его проблема, он может подстроиться, но внутри у него будет постоянный протест. И совсем другое дело, когда родитель, поняв ребенка, дает ему массу информации, из которой ребенок сам выберет и воспользуется тем, что ему нужно. Когда создается приятная атмосфера, когда человек находит понимание, он расслабляется и берет то, что ему необходимо.

«Особое детство» Ирис Юханссон интересно и полезно не только тем, кто сталкивается с проблемой аутизма. Первичное восприятие Ирис показывает привычные вещи с иной стороны. Заставляют серьезно задуматься ее размышления о защищенности, ответственности, справедливости. Личный опыт Ирис Юханссон дает совершенно новое представление о нормальном и ненормальном, правильном и неправильном – для всего человеческого сообщества.

Светлана ПРОКОПЬЕВА.

Автор благодарит за перевод Марину Коняеву и ЛПЦ за помощь в организации встречи.