Милости памяти

Весь долгий век свой Старый Изборск был городом войны. А стал мирной опрятной деревней, которую нынче осаждают туристы и завоевывают дачники

Всякий псковитянин, едва узнав, что мы собираемся двинуться на Изборск, восторженно восклицал: «В Изборск едете? Пирожков там поешьте. Очень вкусные пирожки пекут. И блины отменные. Настоящие блины». Все сбылось - и блины, и пирожки оказались отменными, настоящими и вкусными. Сбылись и многие восторги, которыми делились с нами те, кто уже неоднократно наведывался в этот городок.

Гуси-лебеди

Фото: Михаил Глущенко.

Кажется, куда ни посмотришь - везде цветы и яблони. Едва сойдешь с автобуса - все этими яблоками усыпано. Стволы деревьев побелены, кругом чистота - все ухожено и опрятно. Ощущение опрятности и ухоженности не покидает ни на мгновение. Цветы, палисадники, бабы в платках, основательные домишки, сараи из известняка, увитые диким виноградом, нередко - красивые добротные ворота и мощенные самодельно отесанной плиткой подъезды. Западная Русь - небогатая, аккуратная, цветущая, чистая.

С раннего утра на площади перед входом в Изборскую крепость расставляются сувенирные ларьки: бабульки, торгующие шкатулками, свистульками, иконками в берестяных окладах (все привозное) и шерстяными носками (местный hand-made), зарабатывают по 50 рублей в день за свой нехитрый, но полезный труд. «Ну что я - почтальоном - 600 рублей в месяц, - без жалобы, не давя на слезу, говорит одна из них. - А так - прибавка. На огород, правда, времени почти не остается...»

Оттого, что крепость пуста, она кажется немного нереальной, воображение силится оживить ее коренастыми воинами в кольчугах, тучами стрел... но тщетно: стены поросли травами, в бойницах свили гнезда вороны. И ни души. Только тщедушный мужичок сидит на травке в лучах бледного солнца, дожидаясь милости на опохмел.

Но стоит пройти к обрыву или спуститься к живительным Словенским ключам - чтобы открылась взору озерная Мальская долина - и все преображается. Долина заманивает взгляд простором и мятущимися ветрами, и рядом с этим простором, в окружении крепких ветров, крепость будто бы оживает и начинает источать обаяние древности. Отчего люди не летают?..

По озеру, завидев детей на берегу, чинно плывут дикие гуси и лебеди. Летом их обильно прикармливают пирожками туристы, а в иное время, когда поток туристов заметно ослабевает, о птицах заботятся сироты из изборского интерната, которые каждое утро ходят к озеру. Редкой птицы в Изборско-Мальской долине много - беркуты, орланы, соколы: край охранный, и охота в нем, по всему видно, не ведется. Охранным он стал всего девять лет назад, а кажется - уже вечность.

По-прежнему город

Вот, собственно, обыкновенная ирония судьбы - веками Изборск охранял Псковскую республику, а теперь приходится охранять его. Некогда был важнейшим городом: шутка ли - сам Трувор, младший брат Рюрика, был посажен в Изборске на княжение. А теперь - деревушка с туристской миссией. Некогда он выдерживал многочисленные и тяжелейшие осады, а ныне его штурмуют лишь благодушные туристы.

Некогда Изборск насильно присоединили к Москве вместе с Псковом. А фронда здесь была сильная: прошел почти век с момента утраты независимости, но при вторжении Лжедмитрия I изборчане взяли сторону самозванца и даже выступили против своих исторических братьев псковитян, которые поддержали Василия Шуйского. В неравном и коротком сражении изборчане были разбиты и безвозвратно присовокуплены к Московии.

Сегодня Москва покоряет Изборск заново: около трети домов уже скуплено, они перестраиваются в коттеджи, на месте капустных и картофельных грядок разбиваются газоны. Надо отдать должное столичным «варягам»: выстраиваемые коттеджи не сильно выбиваются из местного колорита, это скорее маленькие уютные дачи. Никто не пытается затмить своим появлением скромное величие прошлого.

Да его и не затмить. Странно: получилось нечто среднее между дачным поселком и красивой деревушкой, но ощущение, что это город, все равно присутствует. Старая ли крепость тому причиной? Или люди, сохраняющие, вопреки всему, городскую стать? Культура дворов? Заходишь во дворик Краеведческого музея (создали его сами местные жители) - ни дать ни взять парижский Пале Рояль. Разновысокие березовые «пеньки» на стриженом газончике, остовы старых бричек и колясок, каменные дорожки, цветники... Или культура обработки камня, явленная не только в крепостных стенах, но и в жилых да подсобных постройках? Непонятно...

Трудодни

«Самый дешевый домик, сынок, никак не меньше двух тысяч долларов стоит. За плохонький домишко с парой-другой соток могут и десять попросить. А на хороший тебе денег уже не хватит. Вот, возьми лучше яблок, уродились в этом году, убирать некому...»

Опрятная старуха - аккуратно зачесанные под платок снежно-седые волосы, простая чистая одежда, руки, изрезанные морщинками, как Мальская долина ручьями, - баба Зина прожила жизнь обыкновенного советского человека. Девочкой пряталась с матерью во рву, глядя, как фашисты сжигают ее деревню. После войны пахала колхозное поле, впрягаясь вместо лошади в плуг. «А бывало - лопатой от зари до зари. Три сотки - трудодень. Трудодень - двадцать копеек. Так вот мы и строили будущее», - говорит она, отбирая нам самые красивые груши и яблоки.

«Есть расстояния - не преодолеть...» - дрогнувшим голосом говорит баба Зина и высыпает собранную картошку сушиться на солнышке. Через год ей исполнится 80 лет, пенсия - под стать советским трудодням: две тысячи рублей, муж-старик полгода как помер, дети в Эстонии. Когда уезжали по распределению, было рядом, а теперь - заграница. Помогают соседи, святые люди, как говорит о них баба Зина, но жизнь пролетела - вся жизнь «меж надо и нельзя».

Инновационные люди

Из всех общественно-полезных зданий Изборска школа почему-то манила более всего. Даже Краеведческий музей, в котором нас угостили потрясающими пирожками и долго уговаривали примерить двадцатикилограммовую кольчугу, не так привлекал, как этот репортажный объект. Думалось, как представишься журналистом из большого города, сразу начнут свои беды выговаривать.

Но предположения в части плача не оправдались. Собственно, как и следовало ожидать, опять все те же чистота, спокойствие, гостеприимство: нормально, привыкли. Два зама директора - по воспитательной работе и по профессиональной подготовке - лица городские, руки, одинаково привыкшие держать в руках учебник и лопату, указку и ведро. Запоминаются интеллигентные улыбки, открытые, порою немного лукавые, в которых читается рефлексия: «Ну да, вы воспринимаете нас героическими женщинами, которые вкладывают всю свою душу в тяжелейший труд деревенского учителя. Ну да, мы - героические женщины. Нас таких есть».

Галина Михайловна (зам по воспитательной работе) с искренней радостью рапортует, что в этом году - 20 новых учащихся. Всего - 175. Немало на самом деле для сельской школы. Половина - из окрестных маленьких деревень. При школе есть интернат, поэтому многие оставляют детей на неделю (на автобусы, чтобы развозить учеников, в районном бюджете средств нет).

Юлия Евгеньевна (зам по профессиональной подготовке) сразу выделяет суть: «Нам главное что - чтобы ребята могли после школы найти себя в местной жизни. Чтобы у них сразу профессия была. Для этого от нас требуется создавать какие-то инновации в учебном процессе. Понятно, что Изборск будет ориентирован на туризм. Туристам интересны ремесла, значит, нужно преподавать детям ремесла».

Галина Михайловна продолжает: «Получается парадоксальная вещь. Чем лучше мы учим детей основным дисциплинам, тем меньше у нас шансов, что они останутся в Изборске. Правда, бывает, возвращаются. Вот Нестеров Саша - он сейчас в Пскове на четвертом курсе, но уже приезжает к нам раз в неделю, преподает детям резьбу по дереву. Его дед выучил. Дед у него - мастер на все руки, на Веровской улице живет. А там спросите - язык доведет...»

Юлия Евгеньевна еще долго рассказывает нам про инновации в учебном процессе и показывает школьный краеведческий музей, который полностью создали сами дети. Музей, надо сказать, впечатляет: то, что дети находят на своих огородах, на наш взгляд, ничем не уступает экспонатам городского музея.

Изящные причуды

По дороге к изборскому столяру заходим в Церковь Рождества Богородицы. Северный аскетизм беленых нефов и... южный пыл барокко! Таинственно потускневший барочный алтарь с витыми пилястрами, чувственными ангелами, завитками и извивами - наследие ХVIII века: оформление церквей в ту пору находилось в юрисдикции Петербургской Академии художеств. Строить-то церковь начали еще в допетровское время, поэтому ее силуэт и стены сохранили средневековый лад, а уж к декору приложили руку столичные академики. Вышло забавно.

Вообще, церкви в Изборске архитектурно выглядят проще, грубее, нежели в Пскове: та же школа, похожие скаты, но нет завораживающего псковского супрематизма. Зато красота изборских церквей естественна - в единении с ландшафтом - с окружающими их огородами, глубокими оврагами, ручьями и родниками, которые, кажется, бьют прямо из-под алтарей.

Мастер

Язык действительно довел: дом Владимира Яковлева знали все, кто встретился нам по пути. Просторный хозяйственный двор с копнами сена (значит, корову держат), посреди него на скамье сидит сам хозяин и мастерит оконную раму. Кругом, ясное дело, душистые опилки и свежевыструганные заготовки. Бросается в глаза хитрое строение форточки. За полчаса нашего знакомства Владимир Федорович подравнивал и подгонял детали ее конструкции раз десять - по миллиметру. Движения рук неторопливы, меланхоличны, и кажется, будто каждая морщинка помогает движению ножовки и карандаша.

Говорит обрывисто, интонационно короткими фразами, но вроде как на одном дыхании - в такт движению ножовки: «Было бы желание, всему можно выучиться». Подошедшая дочь Владимира Федоровича расшифровывает: «А он все умеет делать. И дом поставить, и окна, и крышу, и проводку сделать, и печку сложить, и шкатулку вырезать»... «Как-как научился... было бы желание. Ну, отец все умел руками делать. И я умею. И внук научился. Быстро научился. Было бы желание».

Видимо, в предвкушении вечерней дойки за оградой периодически постанывала корова, в хлеву похрюкивали поросята, по двору расхаживали куры, не обращая никакого внимания на двух симпатичных голосистых псов, которые, радуясь коровьим литаниям, отвечали ей, как на перекличке, коротким сигнальным «гав».

Жизнь из другой эпохи на наших глазах «схлопывается» новым социальным вектором. Грубо говоря, вернется внук Владимира Яковлева в Изборск - протянет еще какое-то время этот девственный уклад. Не вернется - изборский посад постепенно превратится в престижный дачный поселок, чья активность предопределена сезонным фактором. Останется минимальный человеческий ресурс для обслуживания туристов, да и он, не исключено, станет сезонно обусловленным. Возможно, многие даже хотели бы видеть Изборск именно таким - просто туристическим объектом.

Полосатки

Дочь изборского столяра снабдила нас утренним молоком и проводила до калитки. На осенних улицах Изборска почти никого - тихо, пустынно, безлюдно. Прокатились мужички с отрешенными бронзовыми лицами, уместившись впятером на одном мотоцикле с коляской. Просвистела на велосипеде сухонькая пенсионерка. Пробежали счастливые дети. Тишь, гладь. Краснеют листья дикого винограда, свисающие водопадом по каменным аркам. Слегка шумит ветер в кленах. Улица пуста, но заглянешь за забор - какая-то жизнь: кто-то убирает капусту, кто-то поливает цветы, кто-то просто задумчиво хрустит яблоком, провожая взглядом стаю гусей.

Пустой автобус из Печор на Псков пришел на десять минут раньше расписания и, недолго постояв на обочине, тронулся в путь. В старом автобусном кресле мгновенно одолевает дремота. И сразу начинают сниться яблоки - плывут перед глазами, но не бунинские, антоновские, а небольшие - полосатки, как их называет баба Зина, золотисто-пунцовые. Еще вспоминаются лица учительниц... Кто его знает, может, и не уйдет никуда эта жизнь и, возможно, Изборск проявит себя пусть маленьким, по-прежнему деревенским по форме, но настоящим городом, каким он был всегда, - живым, не витринным. Есть, есть в нем, пожалуй, какой-то стержень, позволяющий на это надеяться.

Тимофей ХМЕЛЕВ,
Псков – Изборск.
«Эксперт Северо-Запад», № 36 (241) от 26 сентября 2005 г.