Зов берестяной трубы

Псков огласила своими звуками легендарная «Toorama»

В рамках проходившего в первых числах октября III Международного фестиваля-конкурса исполнителей на многострунных инструментах Псков огласила своими звуками легендарная группа «Toorama»

Фото: Валерий Тимосев.

Впервые я услышал о них несколько лет назад в Финляндии. Друзья из прославленной финской фолк-группы «Varttina» подарили мне компакт-диск, сказав: «Вот послушай, какая у вас в России есть замечательная музыка». На обложке, на фоне фотографии необыкновенно колоритных тёток в народных костюмах, красовалось название: «Toorama»…

Этот диск – до сих пор – одно из украшений моей коллекции.

Что за музыка? Многоголосные народные песни, со странными пряными созвучиями, гроздьями восхитительных диссонансов, на языке, звучащем загадочно и словно бы знакомо. Несколько молодых мужских голосов. Слаженность и спетость такая, что трудно понять, сколько их – то кажется, что один, то – четыре десятка.

Аутентичный мордовский фольклор, только и всего.

«Только и всего». На фестивале народной музыки в Вильнюсе в 2002 году я впервые увидел и услышал их вживую. Надо сказать, что фестиваль этот проходит очень оригинально: кроме «официальных» концертов в залах и финального, длящегося целую ночь на летней сцене городского парка у стен вильнюсского замка, народной музыкой несколько дней заполнен весь исторический центр Вильнюса – во множестве маленьких двориков Старого Города проходят небольшие выступления фольклорных ансамблей, съехавшихся на праздник. Группы меняют «дислокацию», переходя с места на место. Красочные костюмы, экзотические инструменты…

За «Торамой», бывшей там, ходила толпа – куда они, туда и слушатели. Не оторваться. Их финальное выступление на заключительном концерте было «бомбой», главным событием, сенсацией фестиваля. И не только этого – ансамбль широко известен выступлениями и записями по всей Европе.

Группа была основана в 1990-м году музыковедом и фольклористом Владимиром Ромашкиным. Основу репертуара составила традиционная музыка финских народов Поволжья, в первую очередь, мокша и эрзья – двух ветвей мордовского этноса. После смерти отца группу возглавил Андрей Ромашкин – сын и наследник.

Сегодня «Торама» – это несколько молодых парней, поющих древние песни и играющих на старинных инструментах (кстати, само слово «торама» означает название одного из них – берестяной трубы с силой звука, достойной паровоза). «Дофольклорный» музыкальный опыт у каждого свой – от консерватории до рок-группы. К 1994-му ансамбль был признан лучшим фолк-коллективом России, регулярно он получает призы на фестивалях по всему миру, его диски издают престижные аудиолейблы за границей и копируют пираты в России.

Саранская «Toorama», так же как московские «Казачий круг», «Сирин» или киевское «Древо», входят в число считанных коллективов из бывшего СССР, вошедших в элиту мировой фольклорной музыки. Их очень хорошо знают за границей.

У нас, к сожалению – несколько меньше.

В нашей стране вообще народная музыка существует особым и странным образом. Под это определение подпадают, например, огромные ансамбли и даже оркестры, состоящие из профессиональных высококлассных музыкантов с консерваторским образованием, исполняющие со сцены авторские произведения – от европейских классиков до современных композиторов, пишущих специально для таких составов. При этом основанием для того, чтобы называть это всё народной музыкой, является только форма и происхождение инструментов – все эти концертные домры, бандуры, баяны и балалайки. Конструкцией, строем, техникой игры, да, собственно, и предназначением они отличаются от своих прародителей примерно так же, как современный офисный шкаф от старинной расписной прялки. То и другое хорошо, каждое - по-своему, сравнивать их нет ни возможности, ни надобности, хоть то и другое, вроде бы – мебель.

Тем не менее, и «оркестры народных инструментов», и подлинный, аутентичный фольклор – тот, что исполняет «Торама»: перенятый непосредственно от носителей традиции, на настоящих древних инструментах, в старинной манере, не в «сценических» сарафанах с кокошниками, а в настоящих, сшитых из домотканого полотна рубахах с тонкой и сложной вышивкой – всё у нас попадает в рубрику «народной музыки».

Хотя, если честно, называть так творчество, ну хоть бы того же ансамбля «Псков» всё равно, что признать арабской музыкой всё, что исполняется симфоническим оркестром – на том основании, что подавляющее большинство его инструментов так или иначе ведут своё происхождение от тех, что тысячу лет назад крестоносцы позаимствовали от сарацин.

Прошу понять меня правильно: в профессионализме «Пскова» и подобных ему коллективов никто не сомневается. Тут вопрос стиля и эстетики: один любит арбуз, а другой – свиной хрящик.

Я предпочитаю подлинное.

На псковском фестивале, «формат» которого (музыка, исполняемая на многострунных инструментах) даёт возможность показать обе эти, весьма далеко отстоящие друг от друга, разновидности «народной музыки», всё же тон задавали представители «оркестрово-сарафанного» направления. Вот и «Toorama» не получила возможности дать настоящий, полноценный концерт для города и уехала, даже не выступив на заключительном гала-концерте – а она того, мягко говоря, заслуживает. Да и об участии в программе фестиваля этого великолепного коллектива можно было узнать только из объявлений в Интернете – в городе не было ни одной афиши.

Хотя, честно говоря, думаю, музыканты едва ли сильно из-за этого расстроились – они себе цену знают, их помнят фестивали по всей Европе: Бельгия, Англия, Швеция, Норвегия, Голландия.

Теперь вот, отчасти – и Псков.

Отчасти, увы.

Юрий СТРЕКАЛОВСКИЙ.

«Звериный» стиль «Торамы»

Для справки: торама - мордовский народный музыкальный инструмент, труба. Ее делают из круглых кусков коры, которые склеиваются или наворачиваются друг на друга. Затем из бересты вырезается язычок - «кель», который вставляется внутрь.

Шел 1990-й год. В городском училище культуры однажды собрались несколько энтузиастов и решили, что неплохо было бы создать фольклорный ансамбль.

Но до «Торамы» было еще далеко. Тогда они назывались «Вешкема». Название как нельзя лучше подходило нежным девичьим голосам, звучавшим подобно настоящей «вешкеме» - свистящей флейте и смягчавшим пение мужской половины коллектива. Были они на гастролях в Казани, потом в Йошкар-Оле. Целый месяц провели на европейских гастролях.

После Франции энтузиасты собрались вновь. К тому времени женщин в ансамбле не осталось: одна вышла замуж, у второй родился ребенок, а третью муж на репетиции не отпускал. Так и получилось, что женские песни стали исполнять мужчины. Оставалось только подобрать другое имя для коллектива. Под флейту «вешкему» они никак не подходили.

Тут вспомнилась им древняя мордовская легенда о первом эрзяно-мокшанском царе Тюште, получеловеке-полубоге. Покидая свой народ, царь оставил в ветвях большого дуба людям «тораму» и сказал: «Я ухожу, но если придет беда и над страной будет бушевать ветер, «торама» затрубит и призовет меня!»

«Подобно легендарной «тораме», мы трубим о предстоящем нашествии врага, - мысленно возвращается Ромашкин в 1991-й год. - Враг - это бездуховность, забвение культуры своих предков. Первый раз я увидел «тораму» еще в Казани, когда учился в консерватории. Впечатление оказалось незабываемым. Звук у берестяной трубы был такой, будто несколько тепловозов одновременно гудят. Это самый сильный по звуку инструмент, который только есть у мордвы».

В 1996 году финские друзья «Торамы» предложили им записать лазерный диск, но с эрзянскими песнями. Общество финно-угров «Кастронен», Академия Сибелиуса и Министерство просвещения Финляндии ни разу не пожалели об огромных деньгах, вложенных в этот проект. Компакт разошелся с огромным успехом в 36 странах мира, вызывая у публики огромный интерес.

Во время работы над компактом окончательно сложился «звериный» стиль ансамбля. Более жесткий, яркий, чем прежде. Как отточенный нож, как пучок энергии, способный на расстоянии резать даже металл. Однажды в питерском музее этнографии Ромашкин случайно подслушал разговор двух женщин, пришедших на концерт: «Эта «Торама» поет, как звери! Я их боюсь», - делилась с подругой изумленная зрительница.

Мало Ромашкину было народных песен, его потянуло еще и к оружию. Сейчас уже трудно сказать, когда у руководителя возникла идея включить в творчество «Торамы» борьбу на мечах и саблях. Восточные боевые искусства и единоборства Володя любил всегда и не упускал малейшей возможности позаниматься ими еще в Казанской консерватории.

Много лет спустя, работая в Мордовском институте языка и литературы, Ромашкин как-то услышал о возрождении славяно-горицкой борьбы. И сразу в голову пришла мысль, что, может, и у финно-угорских народов есть свое подобное единоборство. Оказалось, что в Зубово-Полянском районе, в селе Вадовские Селища до сих пор на Троицу проходят борцовские состязания, а недалеко от этого места до сих пор проводятся кулачные бои. Дальше - больше. В Каргашино какой-то старик, купившись на рассказ Ромашкина о празднике в Селищах, неожиданно показал боевую стойку. Это было на удивление похоже на китайское ушу.

После этого Володя решил воссоздать в своем ансамбле и эту сторону мордовской культуры. В этом ему здорово помогла встреча с Михаилом Каледенковым - местным ратоборцем. Тот показал Ромашкину некоторые приемы владения мечом. И началось. Полгода ребята работали мечами, вернее, заменившими их палками по три-четыре часа в день. Приходили в гости к «Тораме» и саранские славяно-горцы, чтобы себя показать и на ребят посмотреть. Помогали, чем могли. Вскоре ребята стали включать в свои выступления и ратоборские номера.

Сейчас на подходе создание клуба финно-угорских ратоборских искусств. Они назвали его «Тюштей». Информацию о нем Ромашкин запустил в Интернет и надеется, что где-нибудь в мире найдутся единомышленники «Торамы»:

Сергей Куликов. Саранск. Опубликовано в «Независимой газете» от 27.06.2000 г.

Печатается с сокращениями.