Не щадя живота

Судя по служебным характеристикам, прапорщика Дмитрия Соболева уволили из армии за безупречное исполнение своих обязанностей

«Товарищи призывники! Наш священный долг защищать родину и соблюдать правила гигиены, иначе все пойдет через ж...»
Иван Охлобыстин, «ДМБ», киносценарий

Несколько слов в оправдание эпиграфа: вряд ли кто будет отрицать, что в сознании рядового (в смысле – обыкновенного) россиянина живет огромное количество устойчивых представлений о родной армии. Большей частью это обидные или страшные стереотипы – как для армии, так и для россиянина.

Рядовой (в смысле обыкновенный) россиянин может верить, что в армии воруют, что в армии унижают, что в армии калечат или убивают (и не вероятного – очевидного – противника, а своего же брата по оружию). На это есть свидетели, есть доказательства, есть «сюжеты и публикации», иногда есть даже официальные комментарии официальных лиц, есть результаты расследований, есть судебные процессы! В общем, в вечную жизнь неуставных отношений мы веруем.

Зато не можем поверить, что в армии перестали чистить, убирать, драить, дезинфицировать, красить и посыпать. Не может быть в российской армии загаженного сортира для личного состава! Тем более в относительно благополучных частях, сформированных из военнослужащих-контрактников. Не может быть, чтобы в наше счастливое «нефтедолларовое» время медпункт военной части был «недоукомплектован», как при советском дефиците всего! Чтобы командир части не мог найти бензина для отправки пострадавшего военнослужащего в госпиталь и советовал бы начальнику медслужбы везти его туда на такси, за свои кровные.

В армию – за мечтой

Дмитрий Соболев понимает Устав Вооруженных Сил и клятву Гиппократа буквально – так, как написано. Фото: Александр Сидоренко.

Началась она с того, что в редакцию «Псковской губернии» пришел молодой человек: Дмитрий Александрович Соболев, 7 января 1982 года рождения. Рождественский подарок, можно сказать. Сказал, что его – прапорщика, занимавшего должность начальника аптеки – фельдшера в одной из войсковых частей 76-й воздушно-десантной дивизии, 31 октября 2006 года уволили из армии «за нарушение условий контракта, невыход на службу, низкую исполнительность и низкую профпригодность». Первая ответная мысль: «Поздравляем!». Вслух мысль высказать, к счастью, не успели. Молодой человек положил на стол пухлую папку с документами и заверил, что если у нас появится желание выяснить, что нынче понимают под «нарушением условий контракта», он готов рассказать. Потому что не теряет надежды вернуться в ряды Вооруженных Сил, а папка собрана в ходе подготовки к судебному разбирательству по его делу.

В общем, поразил. Тут люди не знают, как избежать выполнения почетной обязанности и священного долга, а он с 2002 года исполняет и ещё хочет. И мы приступили к изучению представленных документов, попутно выслушивая пояснения бывшего фельдшера Соболева.

Несмотря на сухость стиля прапорщика Димы, которым он изложил свою историю, в начале повествования хочется взять лирическую ноту.

Жил в селе Залазна Омутнинского района Кировской области хороший парень. Согласно строкам служебной характеристики, «воспитывался в образцовой семье», участвовал и побеждал в районных олимпиадах, получал в школе грамоты за «отличные успехи в учении», любил природу, занимался восточными единоборствами, очень интересовался отечественной историей. А стать мечтал врачом. Более того – военным хирургом. «Родители – военные?» - «догадались» мы о причинах горячего желания восстановить справедливость и вернуться на службу. Как выяснилось – не военные и не врачи.

Профессия военного медика – это мечта Дмитрия Соболева, абсолютно свободная от «династических» наставлений. Парень упорный, к мечте двигал помедленнее, чем выпускники столичных школ, но вернее. После школы поступил в Омутнинское медицинское училище, получил специальность «фельдшер». Затем проработал четыре месяца в центральной районной больнице – медбратом в хирургическом отделении. Практика очень неплохая: в самом райцентре 50 тыс. населения, хирургическое отделение, мягко говоря, не пустовало.

13 ноября 2002 года Дмитрия призвали на срочную военную службу. Попал в Санкт-Петербург, в учебный центр санинструкторов. После чего был направлен в 204-й полк, в/ч 74268 на должность санинструктора первой роты. В 2004 году прикомандировался в третий батальон и убыл в Чечню (уже из Пскова), к тому времени подписав контракт. За образцовое выполнение воинского долга на территории Чеченской республики Дмитрия Соболева наградили почетной грамотой.

В 2005 году он был направлен в зенитный дивизион на должность прапорщика, начальника аптеки – фельдшера. После первого полевого выезда в город Ейск ему было присвоено предусмотренное штатным расписанием звание прапорщика. Кроме того, прапорщику Соболеву предложили обучение в медицинской академии.

Командир войсковой части 81430, гвардии подполковник Василий Дударенко сам выдал ему рекомендацию «для внеконкурсного зачисления в государственное образовательное учреждение высшего образования». И какую рекомендацию! Из нее следует, что Дмитрий Александрович Соболев – «грамотный, добросовестный и исполнительный прапорщик». Хорошо знает свои должностные и особые обязанности, уверенно выполняет их на практике. «В коллективе пользуется заслуженным авторитетом, заботится о здоровье военнослужащих, вникает в их нужды, требователен к ним, следит за соблюдением правил личной и общественной гигиены… На критику и замечания старших начальников реагирует правильно, со старшими вежлив… Своевременно проводит профилактику по предупреждению случаев заболеваний, травм, патологий… В строевом отношении подтянут, аккуратен, физически развит хорошо, здоров. Смело и уверенно совершает прыжки с парашютом из самолетов ВТА»… В общем, с такой рекомендацией и с такими характеристиками можно было поступить и в академию. Соболев, правда, поступил в Псковский педагогический университет на психологический факультет, и об этом чуть позже. Но сразу хочется забежать вперед и отметить: прапорщика Соболева уволили именно за то, за что в начале его карьеры так положительно характеризовали и всячески рекомендовали. По совокупности заслуг, так сказать.

«Будь проще, здесь армия!»

Неприятности у прапорщика начались в тот период, когда ему в силу сложившихся обстоятельств пришлось взять на себя исполнение обязанностей начальника медслужбы своей части. Взять пришлось чуть ли не на общественных началах: приказа о возложении на него этих полномочий прапорщик Соболев, по его словам, так и не увидел. Что, конечно, не освободило его ни от обязанностей, ни от ответственности, которую он с готовностью и начал нести. Так, как привык, то есть – как положено. Но «как положено» и «как надо» не всегда означают одно и то же, во всяком случае, в армии.

Оставшегося единственным медработником в части Дмитрия Соболева сильно подводила статистика по заболеваемости, травматизму и санитарно-эпидемической ситуации, которая была крайне неудовлетворительной. Подводила не в том смысле, что Соболев ее всеми силами портил, а в том, что он ее бесстрастно фиксировал. «Я давал реальные цифры. Если была травма у военнослужащего, я это фиксировал в документах. Если был перелом носовой перегородки и сотрясение головного мозга – я отправлял пациента в госпиталь, чтобы вина за ухудшение состояния его здоровья в случае осложнений не была на мне», - объясняет Дмитрий свои действия. «А раньше в госпиталь с переломанным носом и сотрясением не отправляли, зеленкой с йодом лечили?», - интересуюсь я. «Всякое бывало», - уклончиво отвечает он.

Вся статистика шла начальнику медицинской службы соединения, командиру дивизии. И радовать начальников цифры, конечно, не могли. Соответственно нижестоящие начальники не радовали вышестоящих. Нижестоящие, в свою очередь, перестали радоваться тому, как тщательно исполняет свои обязанности прапорщик Соболев (напомним, что должность у Дмитрия была – начальник аптеки – фельдшер, но вести прием больных, а также документацию ему, тем не менее, приходилось).

Со временем на Соболева начали давить, посыпались угрозы, его рапорты не принимались. «Как же не принимались? Разве их не регистрируют?» - пытаюсь я выяснить особенности военной бюрократии, о которых ничего точно знать не могу. «Я не знаю, как в других частях, но в нашей пока командир части не разрешит, регистрировать их не будут. Когда я служил в полку, там рапорты всегда регистрировали. Несмотря на то, что там несколько тысяч человек служит. А здесь – 120 человек. Но начальник строевой части мне говорил, что пока лично командир – подполковник Василий Михайлович Дударенко – твой рапорт не разрешит принять, мы его не примем», - поясняет Дмитрий. И добавляет: «А устно я до них достучаться не мог. Обычно мне говорили: будь проще, здесь армия».

Пробовал Дмитрий Соболев «достучаться» и до военной прокуратуры. Справедливости ради: не для того, чтобы подтвердить свои статистические данные по заболеваемости и травматизму. А ради того, чтобы помочь своим пациентам. Например, во время нахождения на полевых сборах в Стругах Красных писал жалобы военному прокурору: «Прошу помощи в связи с незаконными действиями командования в отношении военнослужащих, нуждающихся в медицинской помощи. За время с 10 августа по 21 августа мною были выявлены следующие военнослужащие, нуждающиеся в медицинской помощи…». Далее – близко к тексту жалобы: у одного из рядовых выявлена отечность (невыясненного характера, командование части назвало рядового наркоманом и от направления его на консультацию терапевту отказалось), у другого рядового – инфицированная мозоль стопы, проблемы с коленным суставом (требовалось консультация хирурга). И далее: ожоги пальцев кисти, фурункулез, рвано-резаные раны, трофические нарушения покровов кожи, обострение гастритов, ушибы, повреждения связок, подозрения на переломы (не удается убедить командование отправить пострадавших, чтобы сделать снимки, их увозят только после объявления прокурорской проверки), абсцессы, гнойные раны, колотые раны (в ответ на просьбу показать пострадавших хирургу нередко звучат рекомендации «проспиртовать», а везти в госпиталь – бензина нет), острые энтероколиты и прочее, прочее…

Да, господа, это армия, а не пионерский лагерь. Здесь случается всякое, но очевидно одно: если «всякое» случилось, военнослужащему необходимо оказать квалифицированную помощь как минимум для того, чтобы как можно быстрее вернуть его в строй для выполнения поставленных задач. Ведь это только правозащитники считают, что армии не нужны здоровые солдаты, что их туда и призывают (заключают с ними контракт), чтобы непременно хотя бы искалечить, не правда ли? Думается, что не правда. Тогда почему же медик, посмевший выполнять свой служебный долг, назван «стукачом»? Но именно с этой позиции реагировал командир на рапорты и жалобы прапорщика Соболева. Почему надо было тратить силы не на исправление допущенных ошибок, а на убеждение заболевших писать отказы от госпитализации? Ведь, казалось бы, проще отреагировать «как положено», а не «как надо».

«Специфический вкус»

Самые большие проблемы у части, по мнению прапорщика Соболева, начинались на полевых выездах. Если «на стационаре», так сказать, можно было не беспокоиться хотя бы за качество питания и условия приема военнослужащими пищи, поскольку питались они в полковой столовой, то в «поле» наступала беда. Санитарно-гигиеническая беда, смех сквозь зубы.

Видимо, состояние туалетов, чистота рук, мест приема пищи вообще не может стать предметом обсуждения у «настоящих мужчин». Прапорщик Соболев наивно полагал, что не только может, но и должно. Иначе всё пойдет через… (см. эпиграф). Так ведь и шло!

Например, на втором, на памяти Соболева, выезде под Ейск, где находится специализированный зенитный полигон, около 50% личного состава страдало от острой кишечной инфекции. Причин несколько: пункт хозяйственного довольствия был оборудован из рук вон плохо, питьевую воду транспортировали в цистерне, не прошедшей санитарную проверку и просто непригодной для того, чтобы в ней перевозили воду!

То, что на полевых выездах в палатке, где проживал Соболев, был и лазарет, и изолятор, и аптека, там же осуществлялся амбулаторный прием, кажется милыми мелочами по сравнению с антисанитарией, царившей вне этой палатки.

Снова цитируем рапорты прапорщика, в отрывках: «В результате проверки мною санитарного состояния объектов и территории войсковой части установлено следующее… В полевой кухне не оборудован навес, не оборудованы столы, банки с тушенкой вскрываются на деревянных чурках, повар работает без спецодежды… гречневая каша на завтрак имеет специфический вкус… вода для массовой помывки посуды не нагревается, солдаты вынуждены мыть посуду в холодной воде, продукты питания хранятся беспорядочно. Не вся посуда и кухонный инвентарь промаркированы (на наивный вопрос: «А зачем маркировать?» получаю короткий ответ: «Чтобы в баках для приготовления пищи носки не стирали»), мойки для помывки и обеззараживания посуды не опорожнены со вчерашнего вечера, газовая плита не очищена, повара работают без медицинских книжек… жалуются на задымление кухни… вольготно пребывают мухи… не оборудована солдатская столовая, личный состав жаловался на недостаточное количество отпускаемого хлеба. Выгребная яма, расположенная за территорией пункта хозяйственного довольствования, не покрыта крышкой. Территория по периметру лагерного сбора обильно загрязнена банками, бутылками, отходами. Сложилась угроза возникновению и развитию острой кишечной инфекции, единичные случаи пищевой токсикоинфекции были выявлены за 4 дня. В палатке медицинского пункта отсутствует освещение. Сам пункт оборудован не должным образом, имущество собрано по мере сил, помещение не отапливается. Начальник медицинской службы отправлен в отпуск, водитель-санитар также отсутствует в связи с тем, что он также является водителем командира части».

Вопрос: и кого же надо было уволить?

«Жаль, что у меня диктофона не было»

Ответ мы уже знаем: уволили Соболева. Маленькое дополнение: как выяснилось много позже (уже после судебного разбирательства по исковому заявлению Соболева к командирам в/ч 81430 и 07264), прокурорская проверка «антисанитарные» факты подтвердила и обязала подполковника Дударенко недостатки срочно устранить. Документов о результатах устранения Дмитрию Соболеву добыть не удалось.

Подробности к этой истории можно дополнять бесконечно. Но еще одну добавить надо обязательно. Напомним, что в январе 2005 года Соболев поступил в Псковский государственный педагогический университет на психологический факультет. На первую сессию прапорщика еще отпустили. Правда, в связи с отсутствием начальника медслужбы он был вынужден ежедневно бывать на службе: как всегда, было много пациентов, они нуждались в консультациях специалистов, в квалифицированном осмотре. Соболев вел амбулаторный прием и писал рапорты, рапорты, рапорты. «Наивно полагал, что у людей проснется совесть и начнется кардинальное исправление недостатков», - признает свои «ошибки» Дмитрий.

Во время второй сессии у студента в погонах начались проблемы. Первые пять дней он вынужден был приходить на службу ежедневно, командир части отпуск не предоставлял. «Он мне отказывался его предоставить, потому что я ему денег не дал. Он с меня просил 10 тысяч рублей», - пояснил Соболев. «То есть вы сейчас со всей ответственностью, под диктофонную запись говорите, что с вас требовали 10 тыс. рублей за предоставление учебного отпуска?» - спрашиваю, тихо поражаясь даже не факту – расценкам (как, оказывается, выросло благосостояние российского контрактника, раз кому-то приходит в голову требовать с него 10 тыс. рублей за отпуск). «Со всей ответственностью говорю: с меня требовали 10 тыс. рублей, пять дней я выходил на службу, есть свидетельства военнослужащих. После обеда я ходил на сессию. Но когда начались зачеты, я заволновался и вынужден был обратиться в прокуратуру гарнизона. То есть написал на имя полковника Заплатина первую жалобу личного характера. После этого мне подполковник Дударенко сразу предоставил отпуск. Правда, в часть потом пришла бумага, что никто моему обучению и не препятствовал (у меня копия есть), все только рады моему совершенствованию. Жаль у меня тогда диктофона не было», - твердо отвечает Дмитрий Соболев.

Жаль, конечно, но согласитесь: ситуация многое объясняет. Похоже, кризис-то в этой части (Соболев утверждает, что в других местах, где ему посчастливилось служить, даже похожего беспорядка не было) носит системный характер. А против системы бороться, будь ты трижды отличником боевой и политической, это как теленку с дубом бодаться.

Дмитрий Соболев бодался. 30 января 2007 года Псковский гарнизонный военный суд рассмотрел его исковое заявление к командирам в/ч 81430, 07264 с оспариванием приказов об увольнении с военной службы. Представление, данное Соболеву командиром в/ч 81430 на суде, выглядит его положительной характеристикой, переписанной антонимами: «За время прохождения службы в должности начальника аптеки – фельдшера зарекомендовал себя с отрицательной стороны… Обязанности начальника аптеки не знает, на практике их не выполняет… За санитарно-эпидемилогическим состоянием объектов части не следит. К старшим начальникам уважения не проявляет, в общении дерзит»…

Суд принял во внимание это «представление» (положительные характеристики за подписью того же подполковника Дударенко силы для суда уже не имели, поскольку были получены до того, как образцовый прапорщик превратился в злостного нарушителя условий контракта). Исковые требования Дмитрия Соболева были удовлетворены символически частично. То есть увольнение не было признано незаконным, прапорщика Соболева в рядах Вооруженных Сил не восстановили. Но зато признали незаконным и обязали отменить одно дисциплинарное взыскание (предупреждение о неполном служебном соответствии от 25 августа 2006 года), а также присудили взыскать с войсковой части «частично компенсацию морального вреда в сумме 500 рублей» и понесенные Соболевым судебные расходы в сумме 400 рублей. Не 10 тысяч, конечно.

19 февраля, в день подписания газета в печать, Дмитрия Соболева известили о том, что «его кассационная жалоба (в Ленинградский окружной военный суд через Псковский гарнизонный военный суд) оставлена без движения». На этом мы с Дмитрием расстались.

* * *

Если подойти к вышеизложенному спокойно, с позиции «Будь проще, это армия», то очень быстро поймешь: на самом деле история выеденного яйца не стоит. Не выносить сор из избы можно было, элементарно этот сор убрав. И никак бы сие не отразилось на гордости профессиональных военных.

Каковым, похоже, уже не стать бывшему фельдшеру прапорщику Соболеву. Не так он, видимо, понимает, что такое служба, воинское братство, солидарность. Это кому-то кажется, что на таких, как он – желающих служить и со рвением исполняющих свои обязанности – держится Российская армия. Но, судя по всему, держится она на чем-то другом. Вернее, на чем-то другом она стоит. И стоять будет. Не сочтите за поздравление с наступающим днем защитника Отечества.

Елена ШИРЯЕВА.