Спи, моя радость!

Свеженьких родителей очень легко узнать, даже если они случайно оказались без младенца. Глубокие тени под глазами, заострившиеся черты лица, умение заснуть даже в самом шумном месте – стоя, а то и на ходу. Потому что дефицит сна – это первое, что приходит в родительскую жизнь вместе с долгожданным ребенком.

Конечно, есть мамы, которые могут утверждать: «Ничего подобного, мой отлично спал с самого рождения». Говорят они об этом, как правило, когда ребенок уже подрос настолько, что «радости» первых лет жизни уже прочно забылись. Вот и я, оглядываясь назад, не могу вспомнить компрометирующих фактов про Сашино младенчество. Правда, обстоятельства сложились так, что Саша первый месяц своей жизни провел в детской больнице, откуда мам на ночь выгоняли. Так что был приучен заботливым медицинским персоналом к режиму. Плачь – не плачь, а сон и обед по расписанию.

Да, это очень удобно – режимный ребенок. Мы всегда знали, что Саша последний раз кушает в полночь и до 6 утра, если у него ничего не болит, спит крепким невинным сном. Но чтобы приучить ребенка к такому распорядку, надо быть профессионалом в вопросе детовзращивания и обладать недюжинным хладнокровием и выдержкой. Сам по себе новорожденный к режиму совсем не расположен.

Есть мнение, что первые месяцы жизни младенцы имеют минимум потребностей. Когда не спят – они едят, когда едят – они не спят. В общем-то, так и есть. Можно разговаривать, хлопать дверью, звонить в телефоны и бить в барабаны. Если новорожденный сыт и здоров – он спит безмятежно. Безмятежность обеспечивается только одним условием – рядом должна быть мама.

Лев не просыпался от автомобильных гудков или соседского караоке, его не беспокоила бурная строительная деятельность, которая развернулась тогда как раз под нашими окнами. Но стоило мне попытаться улизнуть по своим делам – тут же начинал голосить как сотня котят. Чтобы перемещаться по дому и иметь возможность заниматься хоть какими-то хозяйственными делами, приходилось пользоваться хитрыми приспособлениями типа слинг. Благо они позволяют носить даже грудных детей. Производители продают такие товары под слоганом «Свобода матерям!», но попробуй-ка почувствовать себя свободной, когда к тебе постоянно буквально привязан младенец, стремящийся от трех килограммов к перспективам и росту. Но в первые месяцы материнства не до таких мелочей, как свобода. Отпрыск спит, не вопит – и то счастье.

Счастье длится почему-то исключительно в светлое время суток. Абсолютно счастливый и здоровый днем ребенок с наступлением ночи начинает жалобно мяукать, всем своим видом требуя родительской заботы и помощи. Самое ужасное, что определить, почему рыдает младенец, зачастую невозможно. Может, кушать хочет? Или животик заболел? Или просто потребность в общении? Так или иначе, но спать поначалу приходилось в строгой очередности. Час папа приплясывает с кульком на руках, час мама этому кульку напевает. Кстати, Лев до сих пор терпеть не может колыбельные. С чего бы это?

Наверное, если бы такое положение вещей сохранялось надолго, большинство деток было бы сиротками. Но проходит месяц – два, ребенок подрастает, привыкает к новому миру, и жить становится легче. Немножко. Непримиримо рыдать по ночам Лев перестал месяца в два. И у нас появилась возможность подумать о концепции сна.

На почве сна в родительском лагере существует даже некоторый раскол. Кто-то уверен, что ребенок должен спать только вместе с родной матерью. А кто-то – что только в своей кроватке. Сторонники совместного сна утверждают, что новорожденному для снятия стресса необходимо находиться в условиях, приближенных к внутриутробным, чувствовать мамино тепло и сердцебиение. Адепты раздельного сна ратуют за гигиену и стерильность, которую легче обеспечить в отдельно взятой младенческой кроватке.

На практике же, мне кажется, все упирается в удобство родителей. Воспитанный за месяц пребывания в стационаре Саша спал спокойно в своей кроватке, к родителям никогда не просился, и у меня не было повода задумываться о концепции. Просто так было удобно – не приходилось делить на всех спальные площади и одеяло. И мне казалось, что младший сын тоже должен проявить сознательность и не претендовать на родительскую постель.

Но коварный Лев повел себя по-другому. Во-первых, он категорически отказывался соблюдать предписанные педиатрией перерывы между приемами пищи. А значит, мог в любое время дня и ночи заорать голодным голосом. И мама, как сомнамбула, была вынуждена идти к кроватке и вынимать Леву на покорм. Понятно, что пока ребенок кормился, я засыпала. И проснуться, отнести обратно – сил часто уже не было. Так Лев познал радость совместного сна.

Но официально он почти семь месяцев считался отдельно спящим ребенком. Мы его «придремывали» и относили в кроватку, где он мог самостоятельно проспать и три часа, и все десять – в зависимости от пищевых потребностей. Кстати, это наше семейное словечко «придремывать» довольно точно отражает процесс укладывания ребенка. Можно петь колыбельные, можно рассказывать сказочки, можно укачивать или придумывать другие хитрости, чтобы ребенок своевременно отправился к Морфею. Папа наш, например, очень ловко научился делать Льву массаж пяточек, отчего младенец до сих пор быстро засыпает с блаженной улыбкой на лице.

Но все женщины в мире интуитивно знают, что проще всего «придремать» ребенка, подстроившись под его дыхание. Если постепенно мама дышит все медленнее, как во сне, дите тоже автоматически замедляет ритм дыхания и засыпает, как миленький. Правда, у этой методики есть существенный минус. Велик шанс самой заснуть крепким безмятежным сном, и тогда прощай надежда на свободное от младенца время.

Впрочем, потребность в «придремывании» отпала сама собой, когда Лева все-таки перебрался в родительскую кровать. На зимние каникулы Саша уехал к бабушке, и у нас освободилось одно спальное место. Место пользовалось бешеным спросом. Каждый родитель мечтал поспать отдельно от младенческих похныкиваний, установилась жесткая очередность. А второй родитель, обреченный на ночной пригляд за младенцем, как правило, безответственно клал его под бок, чтобы не вскакивать к кроватке. Когда вернулся Саша, оказалось, что спать отдельно Лев просто не желает.

Нам пришлось потесниться. Зато и потребность в «придремывании» отпала. Можно поставить монитор поближе к кровати и работать. Можно читать при неярком ночнике. Лев довольствуется родительской близостью и засыпает сам по себе, без дополнительных усилий. Наши сегодняшние ритуалы типа «книжечки на ночь» являются, скорее, поводом для приятного и полезного общения, чем обязательным условием засыпания. И все было бы замечательно, если бы младенец не рос так стремительно, занимая все больше и больше спальной площади.

Вы спросите, что дальше? Ну откуда мне знать. Опытные мамы говорят, что рано или поздно ребенку станет тесно и он сам возжелает раздельного сна. Психологи и педиатры, ратующие за совместный сон, считают, что детовыселение должно произойти в период с двух до четырех лет. Но оставляют простор для «индивидуальных особенностей развития». Из хитростей предлагается совместная покупка «настоящей большой кроватки для большого мальчика». Или даже (бывают же такие семьи) новой увеличенной жилплощади. Теоретически ребенок должен проникнуться растущими благами и радостно убежать на постоянное место жительства в отдельную комнату. Этот вариант нам нравится пока больше всего, но, к сожалению, педиатры дают только советы, а не деньги на приобретение жилья.

Опыт показывает, что чем старше становится ребенок, тем большей свободы и самостоятельности он требует. Думаю, и сонного вопроса свободолюбие тоже коснется, и скоро Лев возжелает спать «сям». Так что пока родителям остается только расслабиться и получить удовольствие.

Елена ЧЕРЕПИЦКАЯ.

Продолжение следует...

Предшествующую публикацию см. здесь.