Красное и Белое, часть третья

История начала Красной армии и Гражданской войны

Продолжение. Начало см. в №№ 6 (427) от 18-24 февраля 2009 г. и 7 (428) от 25 февраля – 3 марта 2009 г.

В период наступления красных войск на Псков, в конце ноября 1918 года, белогвардейский Псковский добровольческий корпус включал довольно разнообразные воинские формирования.

Первый командующий эстонской армией бывший подполковник российского Генерального штаба Иван Яковлевич Лайдонер.

Его основу составляли три «добровольческих, стрелковых» полка: 1-й Псковский, 2-й Островский, 3-й Режицкий. Имелись также Волынский полк полковника Д. Р. Ветренко, который в перспективе предназначался для Южной армии, отряд внешней обороны Пскова под началом георгиевского кавалера, капитана Л. И. Микоши, артиллерийский полк, инженерная рота, авиационный отряд.

Особняком стояли партизанские отряды С. Н. Булак-Балаховича, Г. Е. Бибикова и др., а также отряд Б. С. Пермикина, размещенный на Талабских островах (Талабский батальон, позже – полк). Наконец, в распоряжении белых имелась немногочисленная артиллерия (около десятка орудий), бронепоезд и пароходы Чудской флотилии капитана 2 ранга Д. Д. Нелидова. Все эти небольшие по численности формирования были рассредоточены на пространстве от Пскова до Режицы (ныне Резекне, в Латвии).

Командование Псковского отряда прекрасно осознавало, что остановить наличными силами наступление 7-й армии красных практически невозможно. Поэтому полковник Г. Г. Неф срочно направил делегации в Гельсингфорс (Хельсинки), Ригу и Ревель (Таллинн) с поручением наладить контакты с представителями стран Антанты. Одновременно в Пскове шли напряженные консультации с командованием германской 5-й дивизии.

«Их расстрелянные труппы валялись на пути отходивших отрядов»

Военный руководитель Русского политического центра Николай Николаевич Юденич.

22 ноября 1918 г. белые связисты смогли подключиться к телефонному проводу красных в Торошино и узнали, что 7-я армия красных готова начать массированное наступление. Командовал ею Евгений Александрович Искрицкий – кадровый военный, выпускник прославленного Павловского училища, бывший генерал-лейтенант императорской армии.

Информация о подготовке наступления тут же поступила в штаб корпуса и германскому командованию. Было решено рано утром 25 ноября выдвинуть навстречу красноармейцам отряд в составе 1-го Псковского и Волынского полков, Отряда внешней обороны Пскова, отряда С. Н. Булак-Балаховича и нескольких мелких отрядов (всего 600 человек пехоты, 360 всадников, 8 пулеметов и 2 полковых орудия). В его задачу входило выйти к селу Кресты и перерезать пути наступления красных на торошинском и карамышевском направлениях (по линиям железных дорог).

Охрану восточного берега реки Великой и северных подходов к Пскову взяли на себя германские части. Однако вечером 24 ноября среди немецких солдат начались волнения. Ни малейшего желания сражаться на стороне белых у них не было. Солдатский комитет решительно заявил, что войска отказываются вести активные боевые действия, и даже намеревался вступить в переговоры с советским командованием.

Утром 25 ноября Южная группа 7-й армии численностью в 2,5 тысячи человек развернула наступление непосредственно на Псков. В 12 часов 30 минут в штабе белых стало известно, что немецкие части, занимавшие позиции по левому берегу р. Великой, отходят без боя. Кроме того, немецкие телеграфисты не передали телеграмму Г. Г. Нефа на Талабские острова и, таким образом, предотвратили участие в боях отряда Б. С. Пермикина.

Около 13 часов основные силы белых, под давлением красноармейцев, стали отступать в направлении Изборска. При этом они миновали Псков, где боялись попасть в окружение. Отрядам, находившимся в городе, и штабу корпуса пришлось спасаться самостоятельно. Воспользовавшись неразберихой, активные действия развернули местные большевики. Они заняли базарную площадь и открыли пулеметный огонь по белым, двигавшимся к Ольгинскому мосту.

К вечеру 25 ноября Псков перешел в руки красных. Особую стойкость и отвагу со стороны красных проявили бойцы 10-й стрелковой дивизии, комиссаром которой был Я. Ф. Фабрициус – в прошлом унтер-офицер 1-го Латышского стрелкового Усть-Двинского полка.

Конечно, как всегда бывает при вступлении в город победителей, дело не обошлось без погромов. Газета «Деревенская коммуна» с некоторым смущением писала: «Нужно сознаться, что некоторые из наших товарищей, слабых характером, вместе с сыновьями буржуев, направились громить винные погреба». Далее, впрочем, советские журналисты приходили к выводу, что основная вина за эксцессы лежит на белых, которые якобы «освободили из тюрьмы всех уголовных преступников» [ 1 ].

Отступавшие из Пскова части Псковского корпуса постоянно подвергались нападениям со стороны местных крестьян и красноармейцев. Один из белых офицеров вспоминал: «Местность кишела мелкими большевистскими отрядами, которые захватывали спасающихся из Пскова небольшими группами. И их расстрелянные труппы валялись на пути отходивших отрядов. Местами приходилось идти под перекрестным огнем красных…» [ 2 ].

От Изборска истерзанные белые войска двинулись дальше, на запад. К 1 декабря Псковский, Островский, Режицкий и Волынский стрелковые полки собрались в районе Верро. Отряды С. Н. Булак-Балаховича и Л. И. Микоши находились между Верро и Печорами. Талабский отряд Б. С. Пермикина, покинув острова, высадился в Юрьеве (Тарту). Штаб и тыловые команды расположились в Валке. Состояние войск было самое плачевное: без продовольствия и фуража, в большинстве случаев – без обозов и достаточного количества боеприпасов.

Анализируя причины поражения белых, генерал П. Н. Симанский с нескрываемым раздражением писал: «Полковник Неф обладал узким кругозором и полным отсутствием опыта в руководстве не просто боем, а все же целою операциею… Об охране Ольгинского моста через реку Великую никто не подумал. Связь между штабом и отрядами не налажена. Все носило на себе отпечаток детской игры, а не серьезного руководства, молодой беспечности, а не зрелого опыта, преступного неумения <…>» [ 3 ].

В захваченном Пскове советская власть сразу же установила режим жесточайшего политического террора. Псковская губернская ЧК широко использовала практику ареста и казни «заложников» – людей, вся вина которых могла заключаться в принадлежности к «враждебным революции» классам.

В первые десять дней было расстреляно около 100 человек: офицеров, предпринимателей, чиновников и др. В числе жертв репрессий оказался известный в городе купец Петр Дионисиевич Батов, который славился как щедрый благотворитель и во время войны много помогал местному госпиталю. Впоследствии расправы продолжались. 20 и 21 декабря 1918 года ГубЧК постановила расстрелять 22 человека, 30 декабря – еще 12 человек [ 4 ].

Балтийский ландесвер Балтийского герцогства и «красная угроза»

Комиссар 10-й стрелковой дивизии Красной армии Ян Фрицевич Фабрициус, в прошлом унтер-офицер 1-го Латышского стрелкового Усть-Двинского полка.

Командование поредевшего Псковского корпуса, тем временем, начало поиск союзников. 30 ноября В. Г. Розенберг встретился в Риге с начальником штаба 8-й германской армии подполковником Франтцем, но результаты их беседы оказались для белых неутешительными. Франтц заявил, что Германия не может больше поддерживать Псковский корпус, по крайней мере, официально.

Командирам корпуса нужно было срочно выработать план дальнейших действий – непростая задача, учитывая, что политическая обстановка в Прибалтике менялась самыми стремительными темпами. 11 ноября германское командование передало власть в Эстонии Временному правительству, которое возглавил Константин Пятс. Опорой правительства стали вооруженные отряды, сформированные националистической организацией «Кайтселийт» («Союз защиты»). Однако сторонники большевизма также создавали свои вооруженные отряды. В Таллинне, Юрьеве (Тарту), Пярну, Выру, Нарве происходили волнения рабочих.

В конце ноября в пределы Эстонии вошли части 7-й армии РККА. 29 ноября, после жестокого боя, они заняли Нарву. Здесь местные большевики объявили о создании Эстляндской Трудовой Коммуны, правительство (Совет) которой возглавил опытный революционер Я. Анвельт. Началось активное формирование красноармейских эстонских частей. Совет Коммуны принял решение о конфискации дворянских имений и о национализации целого ряда промышленных предприятий. Временное правительство, однако, сдавать позиции не собиралось. В Эстонии фактически началась гражданская война.

В Латвии немцы предприняли попытку создать для себя надежную военную опору. 11 ноября 1918 г., в день, когда Германия подписала акт о капитуляции в Первой Мировой войне, Регентский совет «Балтийского герцогства» во главе с бароном А. Пиларом фон Пильхау объявил о формировании Балтийского ландесвера – добровольного войска, главной целью которого объявлялась борьба с большевиками. В него поступали, прежде всего, местные, остзейские, немцы, хотя были также русские и латыши. На командных должностях преобладали бывшие офицеры Российской армии с немецкими фамилиями. Имелся также чисто русский отряд во главе с капитаном К. И. Дыдоровым. Командующим ландесвером стал бывший генерал Российской армии барон Леон Балтазар Фрейтаг фон Лорингофен.

Одновременно германское командование санкционировало создание представителями латышских буржуазных партий правительства, которое возглавил Карлис Ульманис. 6 декабря, опять-таки с разрешения немецкого командования, Ульманис учредил пост военного министра и назначил на него бывшего депутата Государственной Думы России Я. Залитиса. Положение правительства, однако, было очень ненадежным, так как еще во второй половине ноября в Латвию вступили части Красной армии, в том числе революционно настроенные латышские стрелки. 4 декабря начало действовать Советское правительство Латвии под председательством П. И. Стучки.

7 декабря правительство Ульманиса подписало с германским уполномоченным в Прибалтике А. Виннингом договор, по которому ландесвер официально считался вооруженными силами Латвийского государства. Данная мера, однако, вызвала недовольство многих латышей, включая и тех, кто не питал к большевикам никаких симпатий: немцы прочно ассоциировались в общественном сознании с многовековым угнетением латышей. С другой стороны понять выбор Ульманиса можно – своих воинских формирований у новоиспеченного правительства не имелось.

Характерно, что нечто подобное пытался сделать К. Пятс в Эстонии. 27 ноября он заключил с представителями остзейского дворянства Х. Кохом, Г. Штакельбергом и М. Боком соглашение о формировании Балтийского батальона (позже – полка) из местных немцев.

В отсутствие собственных вооруженных сил эстонское и латвийское правительства перед лицом «красной угрозы» не могли игнорировать перспективы сотрудничества с российскими белогвардейцами. Среди командиров Псковского корпуса единого мнения о выборе союзника не было. Естественно, подавляющее большинство офицеров предпочло вообще отправиться на Юг России, где находилась Добровольческая армия А. И. Деникина. Но преодолеть огромное расстояние от Валка до Новочеркасска, постоянно пробиваясь через превосходящие силы противника, представлялось совершенно нереальным. Союз с правительством Ульманиса, за который выступал В. Г. Розенберг, означал союз с немцами, что не могло вызвать у большинства офицеров ни малейшего восторга. В итоге возобладало мнение сторонников объединения сил с эстонцами.

6 декабря 1918 г. Г. Г. Неф подписал в Таллинне с представителями К. Пятса договор о совместных действиях. Согласно этому документу, Северный корпус (данное название стало к тому времени более употребительным) подчинялся эстонскому командованию и снабжался продовольствием, боеприпасами, фуражом за счет Эстонской Республики. Все расходы впоследствии надлежало оплатить правительству «освобожденной России».

Одновременно кабинет К. Пятса быстрыми темпами создавал собственную армию. 23 декабря ее возглавил бывший подполковник российского генерального штаба И. Я. Лайдонер – человек, несомненно, талантливый и энергичный. В месячный срок он сколотил войско из трех пехотных дивизий, двух кавалерийских полков и шести артиллерийских батарей. Создавались также военно-морские силы, во главе которых встал капитан торгового флота И. Питка.

Существенную поддержку буржуазному правительству Эстонии оказали прибывшие из Финляндии добровольцы, общей численностью до 3700 чел. [ 5 ] Пятсу удалось также заручиться военно-политической поддержкой Антанты.

7 января 1919 г. войска И. Я. Лайдонера (в Советской России их именовали «белоэстонскими») перешли в общее контрнаступление, нанося главный удар вдоль железной дороги на Нарву. 12 января они овладели Раквере, 19 января заняли Нарву. Затем началось продвижение в сторону латвийской границы, на Валгу (Валк). В этой операции активное участие приняла кавалерия С. Н. Булак-Балаховича. 1 февраля красные части оставили Валгу, еще через три дня русские и эстонские белые части овладели Печорами. В занятых городах и селах победители не чурались политического террора. Особенную жестокость проявляли финские добровольцы, имевшие за плечами войну со своими «красными».

В конце февраля советские войска попытались организовать крупное наступление в Южной Эстонии, но успеха не добились. К концу марта фронт стабилизировался. Все это время силы Северного корпуса принимали участие в военных операциях и совершали небольшие набеги на территории, контролируемые красными.

Особенно успешно действовал отряд С. Н. Булак-Балаховича, прекрасно освоивший тактику партизанской борьбы. Среди прочего, 16 апреля 1919 г., его кавалеристы совершили стремительный налет на базу красной Чудской флотилии в Раскопельской бухте. Корабли «балаховцам» захватить не удалось, но зато им досталось три автомобиля, большие запасы продовольствия и табака [ 6 ].

Режим К. Пятса выстоял. Иначе развивались события в Латвии. 3 января 1919 г. красные части захватили Ригу. Правительство К. Ульманиса покинуло столицу. «В городе началась паника… - вспоминал А. Ливен. - Кто мог попасть на поезд, бежал в Германию или Либаву <…> Начался режим большевиков, ознаменовавшийся чрезвычайно развитой террористической деятельностью» [ 7 ].

К концу января практически вся территория страны находилась в руках Советского правительства П. Стучки. Исключение составлял район Лиепае, где под защитой английских кораблей укрылись сторонники Ульманиса.

Сторонники Советской власти одержали также победу в Литве. В конце декабря Литовская Тариба вместе с германскими частями покинула Вильнюс и отправилась в Каунас. 5 января литовскую столицу заняли части Красной армии, в том числе 5-й Вильнюсский стрелковый полк. Власть перешла к Временному революционному рабоче-крестьянскому правительству во главе с В. С. Капсукасом.

«Казнимого он заставлял самого себе делать петлю и самому вешаться»

Финский военнокомандующий Карл Густав Маннергейм.

Положение русского Северного корпуса в Эстонии было довольно сложным. Многие эстонские политические деятели относились к белогвардейцам настороженно, видели в них угрозу независимости страны. Ожидать от кабинета К. Пятса активного сочувствия идеям возрождения сильной России явно не приходилось. Его отношение к русским союзникам, после отражения большевистского натиска, укладывалась в известную фразу «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить». Поэтому руководству корпуса приходилось активно искать новых союзников. Наиболее перспективной в этом отношении представлялась Финляндия, в пределах которой нашли убежище многие противники большевизма.

В январе 1919 г. в Хельсинки возник Русский политический центр, поставивший целью формирование армии для борьбы с Советской властью. Его возглавил видный деятель кадетской партии А. В. Карташев, финансовое обеспечение взял на себя богатый нефтепромышленник С. Г. Лианозов. На роль военного руководителя руководители Центра избрали 57-летнего генерала от инфантерии Николая Николаевича Юденича. Юденич к тому времени уже заслужил репутацию смелого и стойкого командира, который храбро сражался во время Русско-японской и Первой Мировой войн. Современники также отмечали скромность Юденича, его простоту в обращении с подчиненными, прямодушие и честность.

Отношение финских политиков к белогвардейцам было столь же неоднозначным, как и у их эстонских коллег. Некоторые, подобно лидеру Союза аграриев С. Алкио, полагали, что Россия враждебна Финляндии независимо от своего политического строя, и называли всех русских врагами [ 8 ]. Другие, как, например, К. Г. Маннергейм, считали союз с русской Белой гвардией возможным, но лишь на условиях признания независимости Финляндии и последующих территориальных уступках со стороны России.

Неразрешимое противоречие, однако, заключалось в том, что именно эти условия были для белогвардейцев неприемлемыми. Важнейшим элементом их политической программы был принцип «единого и неделимого Российского государства». Особенно последовательно придерживался этого принципа укрепившийся в Сибири адмирал А. В. Колчак, который принял титул «верховного правителя России» и считался главнокомандующим всеми белыми армиями. Юденич признавал власть Колчака, а потому был очень ограничен в политической деятельности, хотя сознавал важность союза с буржуазным правительством Финляндии.

Вполне понятно, что Н. Н. Юденич попытался наладить контакты с командованием Северного корпуса, но это оказалось очень непростым делом. Препятствием стали не только расстояния, но борьба честолюбий, политические интриги, к сожалению, очень характерные для русской эмиграции. На политическое руководство корпусом претендовал возникший в Таллинне Русский совет. Одним из наиболее видных лидеров этой организации был юрист, присяжный поверенный Н. Н. Иванов, обладавший несомненными организаторскими талантами и столь же явной склонностью к авантюризму. Иванов всячески старался убедить руководство корпуса активнее опираться на Эстонское правительство. Его единомышленником в этом вопросе стал С. Н. Булак-Балахович.

Между тем, в Латвии начался новый виток вооруженной борьбы. Немцы смогли восстановить и даже увеличить свои силы. 16 января 1919 г. командующий германскими войсками в Прибалтике Р. фон дер Гольц поручил майору Й. Бишофу формирование добровольческих частей из солдат и офицеров, желавших вести борьбу с большевизмом. Так возникла Железная дивизия, снискавшая затем громкую известность.

Люди, вступавшие в нее, руководствовались разными резонами. Были настоящие рыцари «белой идеи», готовые воевать с «красными» где угодно и когда угодно. Были авантюристы, искатели военного счастья. Были, наконец, и такие, кто не надеялся обрести на родине достаток и сколько-нибудь приличное существование. Немецкое командование также полностью подчинило себе ландесвер, которым стали командовать офицеры германской армии. Русские офицеры, напротив, из ланденсвера уходили и вступали в Либавский добровольческий отряд, основанный бывшим офицером-кавалергардом А. П. Ливеном.

В начале марта немецкие войска и ландесвер двинулись в наступление. В короткие сроки они захватили Тукумс и Елгаву. В середине апреля немцы организовали переворот в Лиеапае, разогнали правительство К. Ульманиса и сформировали полностью прогерманский кабинет во главе с лютеранским пастором А. Ниедрой. Практически одновременно с немецким наступлением в Латвии, на Литву обрушились польские войска, захватившие в апреле Вильнюс.

РСФСР не могла оказать советскому режиму в Латвии и Литве значительной помощи. В марте-апреле 1919 г. мощное наступление на Востоке страны развернули белые войска А. В. Колчака. 11 апреля двинулись вперед русские войска так называемой Северной области, а еще через десять дней, 21 апреля 1919 г., на территорию России вошли финские войска, которые оттеснили немногочисленные силы красноармейцев и заняли Олонец.

В сложившейся ситуации советское военное руководство оценивало эстонское направление как второстепенное. Нападение финнов, не говоря уже о Колчаке, казалось ему гораздо более опасным.

Командование Северного корпуса прекрасно осознавало, что настало благоприятное время для нанесения красным удара. Руководство предстоящей операцией, с санкции И. Я. Лайдонера, было возложено на генерала А. П. Родзянко. Официальный командир корпуса К. К. Дзерожинский, фактически оказался оттесненным на второй план.

В ночь с 12 на 13 мая 1919 года отряд поручика А. Д. Данилова (260 штыков и 6 человек подрывной команды), переодевшись в красноармейскую форму, подошел к селу Попкова Гора и неожиданным ударом захватил штаб 2-й бригады 19-й стрелковой дивизии во главе с комбригом, бывшим генералом императорской армии А. П. Николаевым. Белые предложили Николаеву встать в их ряды, а когда тот отказался, повесили его на базарной площади Ямбурга. Кстати, идейным большевиком Николаев быть никак не мог, он имел за плечами вполне успешную карьеру боевого командира, в Русско-японскую войну удостоился золотого оружия. Видимо, двигало им понятие о верности офицерскому слову: взявшись служить новой власти, он служил ей честно.

Вслед за успешной диверсией началось общее наступление. К 15 мая 1919 г. район между Плюссой и Лугой находился в руках Северного корпуса. Отступление советских войск приняло беспорядочный характер, части рассеивались, бросали обозы и артиллерию. 17 мая белые овладели Ямбургом, 24 мая – Копорьем. Одновременно с главными силами корпуса развернул наступление отряд С. Н. Булак-Балаховича, который 15 мая захватил Гдов.

Победы белых подтолкнули правительство Эстонии к открытой войне против РСФСР. 16 мая И. Я. Лайдонер отдал приказ о наступлении по всем направлениям, в том числе на Псков. Однако А. П. Родзянко совершенно не хотел, чтобы эстонцы овладели городом раньше его войск. Он встретился в Гдове с Булак-Балаховичем и потребовал от него «возможно более энергичного продвижения в псковском направлении» [ 9 ]. Но атаман не предпринял соответствующих мер, возможно, в силу тайного сговора с эстонским командованием.

Готовясь к захвату Пскова, эстонцы сформировали ударную группу, в состав которой вошли четыре бронепоезда и два бронеавтомобиля. В ночь на 24 мая им удалось прорвать линию обороны советских войск в районе Изборска. Успеху способствовал переход на сторону наступавших части эстонцев-красноармейцев 1-го Таллиннского полка.

Утром 26 мая 1919 г. эстонские войска вступили в Псков. Тремя днями позже, 29 мая, в городе появился отряд С. Н. Булак-Балаховича, которому И. Я. Лайдонер официально передал властные полномочия. А. П. Родзянко был очень возмущен подобным самоуправством, направил Балаховичу резкую телеграмму, но поделать ничего не мог.

В Псков к Балаховичу прибыл Н. Н. Иванов, который возглавил «гражданское управление» городом, призванное действовать наряду с военными властями. Вскоре начали выходить газеты и прокламации, всячески восхвалявшие власть победителей. На деле порядки, установленные атаманом в Пскове, выглядели пугающе, даже на общем фоне Гражданской войны со всем ее зверством и жестокостью.

Видный политик, либерал В. Л. Горн, побывавший тогда в Пскове вспоминал: «Вешали людей во все время управления «белых» псковским краем. Долгое время этой процедурой распоряжался сам Балахович, доходя в издевательстве над обреченными почти до садизма. Казнимого он заставлял самого себе делать петлю и самому вешаться, а когда человек начинал сильно мучиться в петле и болтать ногами, приказывал солдатам тянуть его за ноги вниз. Часто прежде, чем повесить, он вступал в диспуты с жертвой, импровизируя над казнимым “суд народа”» [ 10 ].

Как рассказывает тот же мемуарист, в первый месяц «владычества» Балаховича казни проводились прямо в центре города, людей вешали на фонарях. Затем, по требованию эстонских офицеров, казнь стала более «цивилизованной» и производилась на специальной виселице, на Сенном рынке (позже – площадь Жертв Революции, ныне – сквер Павших Борцов). Вешали не только большевиков, красноармейцев, других врагов новой власти, но и простых горожан, крестьян окрестных деревень, лишь заподозренных в нелояльности. Иногда применялся безжалостный шантаж, когда ни в чем не повинному человеку, предлагалось выкупить свою жизнь. Тех, у кого денег не находилось, ждала казнь как «большевиков».

Впрочем, у некоторых псковичей, особенно в первые дни пребывания «батьки» в городе, подобные жестокости вызвали если не энтузиазм, то злорадство. Расправы красных и учиненный псковской ЧК террор были еще очень свежи в памяти. В этом взаимном озверении заключалась одна из самых типичных и страшных примет Гражданской войны.

Андрей МИХАЙЛОВ,
доктор исторических наук, Санкт-Петербург, специально для «Псковской губернии».

Окончание читайте в следующем номере газеты.

 

1 Деревенская коммуна. 29 ноября 1918 г. С. 2.

2 Северин А. А. Памяти Северо-Западной Армии // Белая борьба на Северо-Западе России. М., 2003. С. 183.

3 Симанский П. Н. Падение Пскова 25 ноября 1918 г. // За свободу. Варшава. 27 января 1928 г. С. 3.

4 Седунов А. В. Псковская губернская ЧК в 1918 году // Белое движение на Северо-Западе и судьбы его участников. Материалы международной научно-практической конференции в Пскове 10-11 октября 2003 г. Псков, 2004. С. 14-15.

5 Смолин А. В. Белое движение на Северо-Западе России (1918-1920 гг.). СПб., 1998. С. 54.

6 Подробнее см.: Михайлов А. А. Чудская флотилия в 1915-1925 гг. // Во славу России: Псковичи в истории Российского флота. Псков, 2003. С. 168.

7 Ливен А. П. Основание отряда // Белая борьба на Северо-Западе России. М., 2003. С. 14-15.

8 Мусаев В. И. Юденич и проблема участия Финляндии в антисоветской интервенции в 1919 г. // Экономические и социально-политические проблемы отечественной истории. Сборник научных трудов. М.-СПб., 1992. С. 165-166.

9 Родзянко А. П. Воспоминания о Северо-Западной армии. Берлин, 1921, С. 48.

10 Горн В. Л. Гражданская война в Северо-Западной России // Юденич под Петроградом. Из белых мемуаров. Л., 1927. С. 12.