Подари мне куклу

Дитя мое неожиданно выдало. Хочу, – говорит, - девочку. И пальцем тычет. Смотрю – губа не дура, я б и сама от такой девочки не отказалась. Розовая вся, мягкая, пушистая, трогательная, как младенческая пижамка. Обнять, потискать и уснуть безмятежно. Взглянула на ценник – ого! Да мне не то что спать, есть в ближайший месяц не придется!

- Эээ, сынок… В куклы играют девочки, давай лучше купим машинку. – Не зря же существуют гендерные стереотипы, надо пользоваться.

- Нееет, не хочу машинку! Хочу девочку, девочку хочу, мааа!

- Стоп! На выход!

Как я еще могла вывернуться из этой истории? Истерика – прекрасный повод вынести дитя из магазина без драгоценной девочки. Я тверда и неумолима. Ровно до тех пор, пока ор не превращается в жалобное всхлипывание:

- Мааамочка, хочу поплакать…

- Это всегда пожалуйста, - утешать ребенка, ну, приятно, что тут поделаешь.

- Тебе очень хотелось девочку…

- Хлюп. Ага…

- Это вопрос обсуждаемый, но ором ты никогда желаемого не добьешься. Понимаешь?

- Хлюп. Ага…

- Это была очень дорогая девочка, у мамы столько денег нет.

- Хлюп. Хлюп. Хлюп.

- Ну… хочешь, пойдем в другой магазин, купим девочку подешевле?

- Ага! Мааамочка, мы купим дееевочку!

В девочковых отделах я не бывала очень, очень давно. Никогда, если честно. Убогие полки советских универмагов не в счет. Пластиковые зомби-Наташи совершенно другого полу, рода и вида, чем нынешние куклы. Роковые красавицы, избалованные принцессы, невинные ангелы, стильные девчонки… Господи, отмотай мне двадцать лет и пусти резвиться среди этих полок. Я вот эту хочу, с розовыми волосами. И вон ту, в настоящих джинсах… И денег мне выдай, господи, потому что обычным человеческим способом девичье счастье финансировать невозможно. Мальчишеское как-то попроще и подешевле. Если, конечно, не происходит сбоя в программе, подобного нашему случаю.

Сын стоит, ошалевший, в женском царстве и готовится протянуть руку к избраннице. Пора обломать мечте крылья:

- Лева, ты можешь выбрать девочку на этой полке или на этой. А еще лучше – на этой. О! Вот смотри – пупсик-мальчик (и ценник демократичный, самое то!), хочешь мальчика?

Выразительный упрек в глазах:

- Мам, я ДЕВОЧКУ хочу.

- Ну, тогда выбирай…

Если отбросить верхние полки с шикарными куклами и запредельными ценами, выбирать особенно не из чего. Это вижу я, видит и Лев. Анорексичные клоны Барби, лупоглазые пузатые младенцы, а вот и привет из советского детства – раскоряка-Наташа.

- Вот эту хочу, - решается, наконец, ребенок и тянет с полки нечто.

У куклы непропорционально большая голова, реденькие волосики, но гипертрофированные вторичные половые признаки, едва прикрытые прозрачным топиком. Джинсы при малейшем движении покидают ягодицы, яркий макияж и «силиконовые» губы – вульгарны.

- Лев! Она же страшная!

- Мама! Это МОЯ девочка.

Я немедленно почувствовала себя свекровью из популярных анекдотов.

- Ладно, если нравится – бери.

По дороге к кассе дитя решило отжать меня по полной:

- Мамочка, вау! Какой самолетик! Купим самолетик?

Нет уж, не прокатит.

- Либо самолетик, либо куклу.

- Нет, хочу девочку.

Продавщица на кассе наш выбор не одобрила:

- Что ж ты? Самолетик-то лучше, ты же мальчик!

Лев набычился и спрятал выстраданное приобретение за спину.

На улице и на площадке кукла тоже произвела фурор. Каждая сердобольная бабка норовила выяснить, зачем мальчику куколка. Брутальные обитатели песочницы попытались хихикать и обзываться «девчонкой». Кое-кто чуть было не получил куклой по голове, но я вовремя вмешалась.

Расстроенный Лев, закусив губу, поплелся домой, нежно прижимая к груди социально неугодную игрушку. Я утешала и отвлекала:

- Сейчас папе покажешь девочку, Саше покажешь, поиграете вместе…

Папа и брат дружно скривились, увидев покупку:

- Кукла?! Эээ…

Я сделала Очень Страшные Глаза.

- Эээ… Отличная кукла! – быстро исправились старшие мужчины.

- Ага, моя девочка! – обрадовался Лев, найдя, наконец, понимание. – Смотрите! – и быстро поменял руки-ноги местами.

Мужское население возликовало и полчаса дружно экспериментировало с деталями. Я переживала, по-женски сочувствуя самопальному трансформеру.

Впрочем, вскоре анатомическая справедливость была восстановлена, и кукле пришлось водить машину, управлять экскаватором, гонять на мотоцикле и строить дом. К вечеру она была лохмата, помята и казалась слегка сумасшедшей. Я ее хорошо понимаю: нелегкая это доля – быть женщиной в мальчуковой семье.

Елена ЧЕРЕПИЦКАЯ.

Продолжение следует...

Предшествующую публикацию см. здесь.