Пыталовские «арабы»

В приближающемся 2015 году в Псковской области начнет работу ропшинский конезавод «Ковчег». На лугах Пыталовского района в условиях пастбищного табунного содержания поселятся первые 70 кобыл маточного поголовья арабской, ганноверской, латвийской и вестфальской пород. В перспективе региональное представительство крупнейшего конного хозяйства Северо-Запада России может разрастись до 200 племенных животных.

Рассказывая о становлении своего хозяйства, Олег Гришин не раз ссылается на волю провидения. Фото: Максим Фёдоров

Олег Гришин, выросший в семье художников и сам член Союза художников, и его жена Елена, тоже окончившая Академию художеств, всегда были фанатами лошадей, а первый настоящий опыт работы с этими животными получили, когда выкупили двух лошадок в закрывавшем конюшню совхозе. Тогда, в начале 1990-х, супруги-художники вряд ли могли представить, что спустя двадцать лет окажутся во главе одного из крупнейших в стране конезаводов.

Рисковая ставка сыграла

«Ковчег» как конная ферма родился в 1993 году. В ту пору именитые племенные хозяйства, наследники советских традиций коневодства, стремительно разорялись. Напуганные приходом дикого рынка «красные директора» самым простым способом оборачивали селекционное наследие в наличные: лошадей ценных пород массово отправляли на бойню. Узнав о готовящейся «распродаже» на Терском конном заводе, петербургские художники отправились в Минеральные Воды и сделали первые приобретения, с которых и пошла история нового конезавода.

Сегодня, рассказывая о становлении своего хозяйства, Олег Гришин не раз ссылается на волю провидения. Казалось бы, шансы «Ковчега» выжить были ничтожны. Эксперты-доброхоты решительно заявляли, что купленные арабские лошади просто сгниют в питерском промозглом климате. Да и сам «материал», привезенный с Кавказа, был, мягко говоря, ненадежный: многие кобылы и жеребцы оказались не только с именитыми предками в родословной, но и с проблемами со здоровьем.

«Мы привезли 20 лошадей и тогда были первой частной конюшней с таким поголовьем, - вспоминает Олег Гришин. – Мы умудрились купить просто классную кобылу, у которой, правда, была серьезная грыжа. Прежние владельцы считали, что она не сможет жеребиться или ей придется делать очень рискованную операцию. Но у нас на ферме она благополучно родила нам восьмерых жеребят».

Среди первых производителей хозяйства оказался сын легендарного Пеленга – «золотого жеребца», проданного на аукционе за $3,75 млн. Прилив – один из всего двух сыновей Пеленга – достался «Ковчегу» «с гайморитом, дыркой на переносице и страшной прикуской». «Он хватал воздух, у него были постоянные боли, - рассказывает Олег Гришин. – И его нам отдали просто потому, что думали: этому жеребцу не жить, и всё равно он умрет, пока едет». Однако на ферме не просто выходили драгоценного наследника, но и получили от него 30 прекрасных потомков – и полукровок, и чистокровных арабских. Один из них – Пан – вскоре попал в десятку резвейших лошадей России.

«Конечно, на тот момент российские конезаводы еле дышали, и на ипподроме испытывалось всего 90 «арабов», - вспоминает Олег Гришин. – Но получить такой рейтинг было непросто. А главное – мы стали понимать, что идем по правильному пути».

Сегодня в хозяйстве выращиваются лошади, регулярно берущие призы на скачках в Москве и Пятигорске, участвующие в соревнованиях по конкуру и выездке. Это не только арабские скакуны, но и крепкие представители ганноверской и латвийской пород, а статный «вестфалец» Леонс, продолжающий давать шикарное потомство в своей породе, – внук чемпиона мира по выездке Доннерхала.

Большеконтурное Пыталово

В последние годы конеферма под Ропшей стала тесна для полноценного развития поголовья, насчитывающего уже более полутораста лошадей. Пастбищное содержание требует немалых территорий – и под выпас, и под заготовку кормов, поэтому в условиях земельного дефицита и вздутых цен в Ленобласти владельцы «Ковчега» стали присматриваться к соседнему региону. «Я долго ездил по Псковской области, искал места для заготовки сена и, возможно, под создание филиала фермы, - рассказывает Олег Гришин. – Оказалось, что во всей области только два района имеют большеконтурные поля с площадью более 200 гектаров – это Палкинский и Пыталовский».

Вестфальский жеребец Леонс – внук чемпиона мира по выездке. Фото: Максим Фёдоров

В пользу Пыталовского района сыграли сразу несколько факторов: и насыщенная кальцием местная вода, и отличный травостой, и то обстоятельство, что большой объем мелиоративных работ здесь был проведен буквально накануне перестройки. Причем качество мелиорации оказалось столь высоким, что за четверть века разрухи сельскохозяйственные земли не успели прийти в полный упадок.

В окрестностях Пыталово и расположатся первые псковские пастбища «Ковчега». Часть земель приобреталась на свободном рынке, несколько участков и бывшие коровники удалось выкупить в ходе процедуры банкротства сгинувшего сельхозпредприятия. Минувшим летом для ропшинской фермы уже заготовили сено с пыталовских полей, а в следующем году сюда переселится маточное поголовье конезавода и будет выращиваться молодняк.

В июне 2014 года «Ковчег» получил сертификат Минсельхоза России как племенной конезавод по арабской породе и теперь для подтверждения этого статуса должен производить 24 жеребенка-«араба» в год.

Рысаки без испытаний

Филиал ропшинской фермы станет вторым конезаводом в Псковской области. С 1923 года в Порховском районе в старинной усадьбе Строгановых в деревне Волышово работает Псковский конный завод №18 – некогда очень крупное (более 300 голов) племенное хозяйство, специализирующееся на разведении русской рысистой породы.

О нынешнем состоянии дел на конезаводе ярче всего говорит средняя зарплата работников – около шести тысяч рублей в месяц. Предприятие не живет, а выживает на голом энтузиазме начальника конной части, главного ветврача Людмилы Яковлевой. Это её усилиями Псковский конезавод сохранил статус племенного хозяйства и поддерживает традиции, заложенные легендарным зоотехником, одним из корифеев рысистого коневодства Анной Григорьевной Куницкой. Сейчас в Волышово при общем поголовье 85 лошадей содержат 50 маток и четырех жеребцов-производителей.

Потомство их, к сожалению, можно оценивать лишь на глазок. Ушли в прошлое времена, когда рысаки конезавода собирали коллекцию наград в престижных скачках. В Пскове ипподром фактически прекратил существование, в Ленинградской области на площадке, где планировался конный стадион, выстроен торговый центр, а вывоз лошадей на испытания в Москву конезаводу не потянуть. В результате выращенные животные продаются за довольно скромные суммы, но выше или ниже реальной цены – неизвестно, поскольку объективную оценку качества породы рысаки из Волышово не получали уже довольно давно.

«Конечно, нам в областной администрации говорят, что очень хотят помогать», - говорит Людмила Яковлева. По всей видимости, хотят гораздо больше, чем в реальности помогают: всего из регионального бюджета конезавод ежегодно получает 300 тысяч рублей субсидий на маточное поголовье, то есть по 6 тысяч в год на одну племенную кобылу. Впрочем, и этой поддержки хозяйство может лишиться, если в следующий раз не сможет подтвердить сертификат Минсельхоза РФ. А опасность такая есть и в первую очередь, из-за отсутствия денег.

Игра вдолгую

Чтобы сохранить статус племенного конезавода, предприятию надо регулярно производить жеребят. Покрыть хорошую кобылу породистым жеребцом и добиться крепкого потомства. Но жеребёнка мало родить – его надо вырастить, выучить и подтвердить его высокие племенные качества, лишь тогда он станет настоящим рыночным товаром.

«У нас сейчас 160 лошадей племенного хозяйства, - рассказывает Олег Гришин, - и это чистые затраты с неизвестно какой отдачей в будущем. Выжеребилась кобыла, выращиваем жеребенка. Потом в год его надо начинать брать в работу. При этом годовиков никто не покупает – лошадь должна что-то уметь, а это приходит годам к трем. Например, лошади немецкой породы – они позднеспелые, растут до пяти лет, а к трем годам только заезжаются. Дай бог, если в четыре года «немца» удается впервые вывести на соревнования».

Арабские лошади российских линий считаются скороспелыми, и их испытывают уже в два года. Но и в этом случае никаких гарантий возврата вложений в выращенное животное не существует – слишком сложен и непредсказуем весь процесс. Если же говорить о племенной работе в целом, то результат ее (причем далеко не очевидный) достигается лишь по истечении нескольких десятилетий. Согласитесь, довольно трудно назвать конезавод бизнесом в современном понимании этого слова.

Впрочем, не всякое дело ценится размером прибыли. Маточное конное хозяйство вместе с племенной овцефермой, которую владельцы «Ковчега» также строят в Пыталовском районе, дадут около сотни новых рабочих мест – в условиях кризиса и тотальной «оптимизации» бюджетов это уже немалый плюс.