Шведский деликатес

Мысль о том, что «если долго притворяться кем-то, то можно им стать», стала едва ли не основополагающей

«Герцог сказал, что эти арканзасские олухи ещё не доросли до Шекспира…»
Марк Твен, «Приключения Гекльберри Финна»

Нет уверенности, что рубрика «Сцена» в данном случае соответствует тексту статьи. Один спектакль в псковском драмтеатре показывали в буфете, другой – в фойе, третий был продемонстрирован на экране, но в Швеции он игрался совсем не на сцене, потому что в гётеборгском городском театре Бакка сцены нет вообще… Режиссёр Василий Сенин в день открытия театральной «Шведской весны» в Пскове напомнил о своём интересе к новым формам театра, пояснив: «Фольклор мы не привозим». Видимо, подразумевалось, что в данном случае старым формам предпочли новые, «экспериментальные».

«Уверенность в будущем»

Сцена из спектакля «Мармелад». Фото: Псковская Лента Новостей

Идея организовать приезд в Псков шведских режиссёров, драматургов и актёров появилась года полтора назад, задолго до того, как Василий Сенин написал заявление об уходе с поста художественного руководителя Псковского академического театра драмы имени А. С. Пушкина. [ 1] На пресс-конференции, посвящённой открытию «Шведской весны», свой уход с поста худрука Сенин отметил иронической фразой: «Я всего лишь присел и больше не являюсь лицом официальным». Тем не менее в основном на пресс-конференции говорил именно он. Подводить итоги своего руководства Василий Сенин не стал, пообещав, если возникнет необходимость, сделать это отдельно, «собраться, поговорить» и уж тогда подсчитать «масштаб культурного ущерба», который он принёс Пскову.

А потом началась «Шведская весна», длившаяся несколько дней.

Представления, показанные шведами, получились разнообразными, но объединяла их так называемая интерактивность.

К примеру, компания «Пост Рестант» провела в театральном буфете перформанс «Матери. Оплата поминутная». В фойе собралось несколько десятков зрителей. К ним вышел представитель компании «Пост Рестант», представившийся Стефаном. Через переводчика он сказал, что в зал надо будет заходить группами по шесть человек, отобрал первую шестёрку и увёл её за собой. Остальные остались ждать. Кто-то из зрителей, взглянув на часы, оделся и вышел из театра, чтобы через некоторое время вернуться. Кто-то предпочёл короткую экскурсию по театру. Мне своей очереди пришлось ждать больше часа.

Происходившее напоминало главу «Все короли дрянь» из романа Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна», ту её часть, когда зрители в конце незатейливого короткого представления закричали: «Как, да разве уже кончилось? Разве это всё?» – после чего раздались возгласы: «Надули!» У отдельных псковских зрителей – особенно у тех, кто за это заплатил – нечто подобное тоже вырвалось. Но не так громко.

Впрочем, в случае со шведским перформансом никто никого не надувал. Просто компания «Пост Рестант» создаёт представления, в которых главная фигура – зритель, а артистов, в сущности, нет вообще. Вы приходите в театр, чтобы посмотреть на себя.

Перформанс «Матери. Оплата поминутная» в псковском варианте выглядел так: шестёрку зрителей провели по театральному залу, а потом по тёмному коридору, усадив за столы в небольшой комнате. Там мы заполнили незатейливую анкету. После этого один из артистов псковского театра выдал мне карточку с надписью «Уверенность в будущем». Спустя некоторое время меня пригласили в помещение театрального буфета и представили «матери по выбору», она же – актриса псковского драмтеатра. Она предложила мне выбрать чай или кофе. Мы сели за столик. Передо мной лежали рассыпанные пазлы. Я сделал вид, что их собираю, одновременно ответив на несколько дежурных вопросов – о профессии, о хобби, о семейном положении. Это напоминало блиц-интервью. Минут через семь-десять к нам подошли и сказали, что время истекло. Затем всё повторилось ещё один раз, только уже за другим столом и с другой «матерью по выбору». Узнав о том, что я журналист, вторая «мать» воскликнула: «Да сколько же вас здесь?! Вы уже третий журналист, с которым я говорю». А узнав, из какой я газеты, «мать» сама догадалась, как меня зовут, несколько изменилась в лице и вынесла приговор: «Вы не любите наш театр!» «Кто вам сказал? – ответил я. – Я за него переживаю».

Через минуту к нам опять подошли и сказали, что время истекло, после чего пригласили за длинный стол, предложили бутерброд, от которого пришлось вежливо отказаться, и выдали листок бумаги и ручку, для того чтобы написать небольшое письмо своей настоящей маме. Так закончился перформанс «Матери. Оплата поминутная». В общей сложности это заняло минут двадцать, включая время заполнения анкеты.

Не знаю уж, какой это театральный эксперимент, но восклицание «Вы не любите нас!» я слышу на протяжении десяти лет. Сколько работаю журналистом, столько и слышу. Для этого совсем не обязательно ждать приезда шведов, переминаясь с ноги на ногу в театральном фойе. Каждый второй псковский деятель культуры задаёт мне один и тот же набивший оскомину вопрос: «Почему вы так не любите наш театр (музей, галерею, библиотеку и т.п.)?»

Обычно этим всё и заканчивается.

«Мы меняем точку зрения на перспективу»

Ещё один спектакль – «Мармелад» хореографа Клэр Парсонс - напомнил представление «Послеполуденный отдых фена», которое в 2013 году в Пскове показал французский театр Non Nova. [ 2] Французы были изобретательнее, зато шведы артистичнее. После просмотра «Послеполуденного отдыха фена» у меня возник вопрос: «Может ли пластиковый пакет переиграть живого актёра?» В случае с «Мармеладом» никаких вопросов не возникло. Всё было понятно. Особенно причина использования музыки Нино Рота из фильма Феллини. Зрители, в основном маленькие дети, сидели в кругу на Большой сцене. В том числе и для того, чтобы по ним было удобно ходить. «Мармелад», скорее, не театральная постановка, а цирк в театре (где жонглируют трёмя шарами), созданный не без влияния абсурдизма Сэмюела Беккета. Как писал Беккет, «человек есть то, что он ест». В данном случае человек на полчаса становится мармеладом.

Шведы вообще любят взаимодействие, не обязательно в театре. Разница между походом в театр, социологическим опросом и посещением музея часто оказывается несущественной. В стокгольмском музее группы ABBA, например, посетители могут сыграть на инструментах или спеть вместе с голографическими изображениями шведского квартета.

В псковском театральном фойе (оно же – музей) театр «Унга Клара» (режиссер Густав Дайнофф) показал детям представление с элементами обучения «Свобода выбирать себя» Эрика Удденберга. Детей снова усадили в круг и стали говорить с ними о «шведских деликатесах». Это было что-то среднее между новогодним утренником и телешоу. Спектакль был подготовлен за три дня. Псков представлял актёр драмтеатра Денис Кугай. Он предложил детям сочинить сказку. «Жил-был дед», – начал он. «Каждый день он ходил в туалет», – раздался в ответ детский голосок. «Однажды он проснулся», – продолжил Денис Кугай. «И выпил банку пива», – откликнулся другой ребёнок. Типичная псковская сказка.

Во время длинных рассуждений некоторые дети немного скучали. Наибольшее оживление среди них возникало тогда, когда артисты начинали драться друг с другом. Язык резких жестов, особенно когда актёр лупит другого или корчится на полу, понятен всем.

«Свобода выбирать себя» – это представление о метаморфозах. По сюжету двенадцатилетняя девочка на интернет-форуме представляется пятидесятипятилетним мужчиной и пишет письма от его имени, анализируя происходящее. К примеру, она думает: ставить ли ей смайлик в конце? Решает, что не стоит, иначе её (его) могут «принять за педофила». Специфический юмор был понятен не всем детям, среди которых половина не достигла восьмилетнего возраста.

«Свобода выбирать себя» – это представление о том, что все при желании могут превратиться в кого угодно. Недаром же прозвучало: «Мне кажется, что если долго притворяться кем-то, то можно им стать». Видимо, по этой причине маму и папу сыграли две маленькие девочки, выбранные среди зрителей. Но притворялись они недолго.

Самым масштабным представлением был спектакль «Утопия-2012» (точнее, его видеопоказ) гётеборгского театра Бакка. Театр был создан в конце семидесятых годов Евой Бергман – дочерью Ингмара Бергмана. Не знаю, что было тридцать пять лет назад, а сейчас театр Бакка, расположенный в здании бывшего завода, – это то место, где зрителей тоже могут усадить в круг. Об этом псковским зрителям, собравшимся на Малой сцене, подробно рассказал Матиас Андерсон - драматург, режиссёр и художественный руководитель.

Прежде чем показать «Утопию-2012», г-н Андерсен объяснил, зачем он то и дело пересаживает зрителей (во время показа «Утопии-2012» это происходит трижды). «Мы меняем точку зрения на перспективу», - сказал он, показав отрывки из других своих спектаклей, в частности из спектакля «Банды Гётеборга», основанного на разговорах с настоящими шведскими бандитами (им задавали неожиданные вопросы, типа «что вам снится по ночам?») Ответы составили текст пьесы.

Спектакль «Утопия-2012» по аналогии с «Бандами Гётеборга» мог бы называться «Наркоманы Гётеборга». От Томаса Мора в нём почти ничего нет. Зато есть исповеди наркоманов (театр Бакка ориентирован на молодёжную аудиторию).

Самое запоминающееся в «Утопии» - живая музыка, написанная специально для спектакля. Самое спорное – это тот метод, который сегодня на Западе настолько распространён, что новаторством это назвать сложно. Пьесы составляются из подручного материала. В данном случае – из социологических интервью с наркоманами. Наркоманы подробно рассказывают о своих ощущениях после принятия наркотиков, делятся рецептами… Постепенно наркотики затягивают…

* * *

Однажды знаменитый шведский режиссёр Ингмар Бергман дал совет киноактеру: «Будьте проще. Сделайте пустое лицо. Музыка и сюжет заполнят его».

Во время «Шведской весны» в Пскове простоты было много, пустых лиц – тем более. Музыка звучала. Но проблема была в сюжете. Он был недостаточно хорош, чтобы заполнить пустоту.

Алексей СЕМЁНОВ

1. Заявление об уходе Василий Сенин написал 17 марта 2015 года.

2. См.: А. Семёнов. Воздушные ванны // «ПГ», № 35 (657) от 11-17 сентября 2013 г.