Борьба за мир. Часть вторая

Разделив с Гитлером Европу, Сталин задумался о разделе остального мира

Окончание. Начало в № 18 (740)

Недавно следователи из Астраханской области возбудили уголовное дело в отношении 16-летнего подростка, одобрившего в соцсети вторжение немецких войск в Польшу. Но когда о вторжении немецких войск в Польшу с сочувствием начинают рассуждать взрослые российские политики и публицисты, следователи оказываются не столь оперативны. Эти политики и публицисты ведут себя так, как будто нашего нынешнего министра иностранных дел зовут не Лавров, а Молотов. Потому что именно Вячеслав Молотов на встрече с послом Германии в СССР Шуленбургом 9 апреля 1940 года заявил: «Мы желаем Германии полной победы в её оборонительных мероприятиях». [1] Позиция СССР с августа 1939 по июнь 1941 года была такова: немцы обороняются, а англичане и французы, поддержавшие поляков, атакуют. Немного позднее в своих «оборонительных мероприятиях» Гитлер дошёл до Москвы и Сталинграда.

Коренные интересы

Вячеслав Молотов, Берлин, ноябрь 1940 г.

Когда читаешь августовские номера газеты «Правда» за 1940 год, то кажется, что действие происходит не 75 лет назад, а сегодня. «На наших отношениях с Соединёнными Штатами Америки я останавливаться не буду, - говорит Вячеслав Молотов на заседании Верховного Совета СССР. - Хотя бы уже потому, что о них нельзя сказать ничего хорошего». [2] После этого в стенограмме напечатано: «Смех». На той сессии, судя по публикации, вообще много и громко смеялись, если не сказать ржали.

Далее Молотов продолжает: «Нам стало известно, что кое-кому в Соединённых Штатах не нравятся успехи внешней политики в Прибалтах (так в стенограмме – Авт.). Но, признаться, нас мало интересует это обстоятельство (Смех, аплодисменты), поскольку со своими задачами мы справляемся и без помощи этих недовольных господ. (Смех, аплодисменты.)».

Американцы, англичане и французы для руководителей СССР в начале Второй мировой войны были «недовольными господами», в отличие от довольных господ, тех, кто крепил с Советским Союзом дружбу. Молотов в том же докладе перечислил тех, на кого отныне надеялся СССР: «В основе сложившихся добрососедских и дружественных советско-германских отношений лежат не случайные соображения конъюнктурного характера, а коренные государственные интересы как СССР, так и Германии».

Молотов здесь не лукавил. Действительно, пакт Молотова-Риббентропа, заключённый в августе 1939 года, был не частным случаем, как сегодня хотят показать те, кто оправдывает союз Гитлера и Сталина. Это была не отсрочка войны, а её приближение (но здесь необходима оговорка: приближение войны на условиях, выгодных советскому руководству, войны «малой кровью»).

Подтверждение силы

Молотов в августовском выступлении ясно обозначил друзей и врагов. Во врагах у нас тогда были англичане и американцы (Франция, после взятия немцами Парижа 14 июня, капитулировала 24 июня 1940 года), а в друзьях - немцы во главе с Гитлером и итальянцы во главе с Муссолини (Молотов отметил: «Наши отношения с Италией улучшились за последний год»).

Чуть позднее, в сентябре 1940 года, у СССР появился ещё один потенциальный союзник – Япония.

27 сентября в Берлине был заключён пакт о военном союзе между Германией, Италией и Японией, а 30 сентября 1940 года в газете «Правда» читателей успокоили: «Согласно пакту Японии предоставляется «великое восточно-азиатское пространство, а Германии и Италии – «Европа»». И далее в газете говорится, что Берлинский пакт - это «подтверждение силы и значения пакта о ненападении между СССР и Германией и пакта о ненападении между СССР и Италией».

Для того чтобы понять, что же происходило в начале Второй мировой войны, надо читать не Путина и Мединского, а что-нибудь посущественней – хотя бы запись берлинской беседы между Гитлером и Молотовым (в присутствии Риббентропа, а также советников посольств Хильнера и Павлова в роли переводчиков, 12 ноября 1940 года), запись беседы Гитлера с Молотовым (в присутствии Риббентропа и Деканозова, а также советников посольств Хильнера и Павлова в роли переводчиков, 13 ноября 1940 года) и тому подобное.

Заключительная беседа Риббентропа с Молотовым 13 ноября была на некоторое время прервана. Объявили воздушную тревогу, и министрам пришлось спуститься в бомбоубежище и продолжить беседу там. Говорили они, разуется, о мире. О будущем мире и новом мировом порядке.

Пока англичане бомбили Берлин, Советский Союз укреплял союзнические отношения с фашистской Германией.

Новый порядок

Мировая война к тому времени шла уже второй год. Первыми границы Польши 1 сентября 1939 года перешли войска вермахта, а 17 сентября то же самое сделала Красная армия. Между этими датами произошло важнейшее событие, как раз и превратившее войну в мировую: 3 сентября 1939 года в ответ на нападение Германии на Польшу польские союзники Великобритания и Франция объявили войну Германии. После чего сражения начались по всей Европе. Наибольшую активность развили войска государств, в августе 1939 года поделивших Европу на две части. В сферу СССР попала Финляндия, после чего в Москве её объявили агрессором, и начались кровопролитные сражения. Через полгода Советский Союз завершил сражения с Финляндией, а 9 апреля 1940 немецкие войска вторглись в Данию и Норвегию. 10 мая началось немецкое наступление на Францию, Бельгию, Нидерланды и Люксембург.

То есть в агрессивности Гитлера сомнений уже не было. Фашистская Германия захватывала одну европейскую страну за другой, а Молотова в беседах с Гитлером и Риббентропом прежде всего волновали новые территориальные приобретения (переговоры велись «об интересах СССР на Балканах и в Чёрном море, касающиеся Болгарии, Румынии и Турции»). Гитлер на очередной встрече пообещал Молотову: «Германия будет готова в любой момент помочь России улучшить её положение в проливах» (имеются в виду Босфор и Дарданеллы). Но главное в переговорах было даже не это. На берлинских встречах в ноябре 1940 года обсуждался вопрос о присоединении СССР к Тройственному пакту, заключённому между Германией, Италией и Японией.

Судя по записи беседы Молотова и Гитлера от 12 ноября, участие Советского Союза «в Тройственном пакте представляется в принципе абсолютно приемлемым при условии, что Россия является партнёром, а не объектом».

Тогда же был подготовлен проект соглашения между СССР, Германией, Италией и Японией, состоящий из четырёх статей. К ним прилагались проекты двух секретных протоколов.

По сути, это было продолжение пакта Молотова-Риббентропа. Если в августе 1939 года Германия и СССР поделили Европу, то в новом пакте говорилось и о других континентах. Во всяком случае, в преамбуле проекта соглашения сказано: «Правительства Держав Тройственного пакта – Германии, Италии и Японии, с одной стороны, Правительство СССР, с другой стороны, движимые желанием на благо всех заинтересованных народов учредить в своих естественных сферах влияния в Европе, Азии и Африке новый порядок…»

В проекте секретного протокола № 1 говорилось, что после окончания войны в Европе «основные территориальные интересы Германии лежат в Центральной Африке», «основные территориальные интересы Италии лежат в Северной и Северо-Восточной Африке», «Япония заявляет, что её основные территориальные интересы лежат в районе Восточной Азии к югу от Японской империи», а «Советский Союз заявляет, что его основные территориальные интересы лежат к югу от территории Советского Союза в направлении Индийского океана».

В советских газетах той поры об этих планах, конечно же, умалчивалось, но об общей атмосфере, царившей на тех встречах, газета «Правда» всё же сообщила: «Обмен мнений протекал в атмосфере взаимовыгодного доверия и установил взаимное понимание по всем важнейшим вопросам, интересующим СССР и Германию. Тов. В.М. Молотов имел также беседу с рейхсмаршалом г. Герингом и заместителем г. Гитлера по партии национал-социалистов г. Гессом».

Похоже, что советское руководство во главе с Иосифом Сталиным всерьёз верило, что Гитлер, оккупировав Францию, сосредоточится на Центральной Африке. И это притом, что уже с июня-июля 1940 года Германия вела разработку плана блицкрига. Направление главного удара было совсем не африканское.

Бей своих

После возвращения Молотова из Берлина в Москве началась подготовка окончательной редакции Пакта Четырёх Держав.

Ранним утром 26 ноября 1940 года, в 5.34, посол Германии Шуленбург отправил имперскому министру иностранных дел Йоахиму фон Риббентропу совершенно секретную телеграмму, где изложил слегка изменившуюся позицию Молотова по вопросу о присоединении СССР к Тройственному пакту.

«Советское правительство готово принять проект Пакта Четырёх Держав о политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи», - сообщал Шуленбург, после чего добавлял, что СССР выдвинул четыре дополнительных условия: 1) германские войска немедленно покидают Финляндию, 2) Болгария попадает под протекторат СССР, 3) Зона к югу от Батуми и Баку в направлении Персидского залива признаётся центром территориальных устремлений Советского Союза. 4. Япония отказывается от прав на угольные и нефтяные концессии на Северном Сахалине.

Молотов особо напирал на то, что секретных протоколов к новому пакту должно быть не два, а пять (новые протоколы касались Финляндии, Болгарии и Северного Сахалина). До принятия немецкой Директивы № 21 (план «Барбаросса») оставалось меньше месяца. Гитлер, разумеется, не собирался выполнять соглашения со Сталиным. Он всего лишь усыплял его бдительность. Кроме того, Гитлер умело использовал возрастающие притязания Сталина. Например, руководству Болгарии вскоре стало известно о том, что СССР хочет установить протекторат над Болгарией, после чего Болгария заключила военный договор с Германией.

Такое ощущение, что каждый новый внешнеполитический шаг СССР не отдалял войну СССР с Германией, а приближал её. Все договоры (заключённые и не заключённые), начиная с пакта Молотова-Риббентропа, лишь ослабляли Советский Союз. Если до 1939 года у СССР не было прямой границы с Германией (и это затрудняло внезапное нападение фашистов), то в конце 1939 года такая граница появилась. Более того, нейтральные страны (такие как Финляндия и Болгария) из нейтральных превратились во враждебные СССР. В итоге вместо СССР к пакту Трёх Держав 1 марта 1941 года присоединится Болгария. Дополнительные условия, выдвинутые в конце ноября 1940 года советской стороной, показались остальным участникам пакта неприемлемыми.

Итак, Советский Союза к пакту Трёх Держав не присоединился, но сотрудничества с гитлеровской Германией не прервал. В 1940-41 годах было заключено несколько экономических соглашений, по которым СССР отправлял фашистской Германии зерно, нефть, хлопок, марганцевую руду, фосфаты, платину… Примерно 70 немецких инженеров во главе с адмиралом Фейге участвовали в Ленинграде в строительстве крейсера «Лютцов».

Сталин не только укреплял немецкую армию. Он ещё и ослаблял свою. Репрессии коснулись не только высшего военного командования (когда были уничтожены маршалы Тухачевский, Егоров и Блюхер). В разных источниках указываются разные цифры «мирных» потерь. В частности, говорится, что из 733 высших командиров было репрессировано 579 человек. Так или иначе пострадало несколько десятков тысяч военнослужащих (по разным оценкам, было репрессировано от 10 до 44 тысяч человек командного состава).

К началу Великой Отечественной войны РККА не выглядела боеспособной. Только 7% командиров Красной Армии имели высшее военное образование, а 37% не прошли полного курса обучения даже в средних военно-учебных заведениях. Статистика не подтверждает, что Сталин после «отсрочки» столкновения с нацистской Германией сделал что-то серьёзное для укрепления государства.

Однако было у Иосифа Сталина качество, которое делает его непревзойдённым в своём роде политиком: Сталин как никто другой умел наживать врагов. Врагом мог стать каждый – от ближайшего соратника до совершенно постороннего человека или далёкого государства.

Похоже, что нынешние российские руководители берут пример с товарища Сталина. Очевидно, что «отца народов» им не переплюнуть, но кое-что у них всё же получается.

Алексей СЕМЁНОВ

1. См.: Посол Шуленбург – в МИД Германии. Телеграмма № 653 от 9 апреля 1940 // СССР-Германия. 1939-1941. Документы и материалы о советско-германских отношениях. Vilnius, Mokslas. 1989.

2. Внешняя политика СССР. Из доклада В.М. Молотова на заседании Верховного Совета СССР 1 августа 1940 г. // «Правда», 2 августа 1940 г.