Лучше журавль в небе, чем козырь в рукаве

Служение богу азарта требует самопожертвования

«Не спутать бы азарт и страсть».
Иосиф Бродский. «Псковский реестр»

В ХIХ веке в России появились игральные карты с изображениями гербов различных городов. Псков попал в группу червей – как и Новгород, Вологда, Архангельск… Соседние с Псковом Рига и Ревель были отмечены пиками, а Витебск - трефами. А вот Москва была бубновой. Азартные игры пронизывали русскую дворянскую и разночинскую культуру. Достаточно перелистать книги русских писателей. Сумароков, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Некрасов, Толстой, Достоевский, Сологуб, Бунин, Набоков…

«Стремится дух воспеть картёжного героя»

Питер Брейгель-младший. «Драка картёжников».

Фраза о том, что русская литература пропитана духом игрового азарта, стала хрестоматийной. Действительно, пропитана. Задолго до пушкинской «Пиковой дамы» Василий Майков [1] написал поэму «Игрок ломбера», начинающуюся со слов:

Стремится дух воспеть картёжного героя,
Который для игры лишил себя покоя;
Бессонницы, труда, и голоду, и слёз,
И брани, и побой довольно перенёс.

Это какое-то самопожертвование. Словно не в карты дуются, а молятся денно и нощно в Великий пост. Отчасти так и было. Это же настоящее служение богу азарта. Игроки – беспокойные сердца.

Уж три дни игроки за ломбером сидели,
Уж три дни, как они не пили и не ели;
Три раза солнца луч в игре их освещал,
И три раза их мрак вечерний покрывал...

Что вообще означает пломбирное словцо «ломбер» (ломберные столики - важный элемент мебели в русской литературе)? У этого слова испанское происхождение - hombre, и означает оно «человек».

Ломбер – это звучит гордо. И у Майкова, и у Пушкина.

Зовут задорных игроков
Бостон и ломбер стариков,
И вист, доныне знаменитый…

Павел Федотов. «Игроки».

Это уже Пушкин, «Евгений Онегин». Пушкин не только «Бориса Годунова» сочинял, но и в карты играл, погружаясь в игру с головой.

Жандармский генерал Волков в донесении Бенкендорфу от 5 марта 1827 г. ехидно написал: «О поэте Пушкине, сколько краткость времени позволила мне сделать разведание, – он принят во всех домах хорошо и, как кажется, не столь теперь занимается стихами, как карточной игрой, и поменял Музу на Муху, которая теперь из всех игр в большой моде». Жандарм имел в виду игру «мушка», по-французски называемую Mouche. Он думал, что Пушкин был под Мухой (опьянён азартом).

Если Пушкин и променял Музу на Муху, то не навсегда. Он взял себя в руки, в отличие от некоторых своих героев. Хотя к дуэлям рвался тоже с азартом (как у Евтушенко о Пушкине: «Он - звон и азарт!»).

К картам в России относились двояко. Одно время, в XVIII веке, чуть ли не насаждали как «европейскую ценность». Но это быстро прошло. Поняли, что последствия бывают болезненными.

Так что в карты не только азартно играли, но и боролись с ними тоже азартно.

С 1819 году запретили ввоз карт из-за границы и занялись импортозамещением, пытаясь совместить порок и благотворительность. На легальных колодах вплоть до свержения царя Николая II ставили клеймо, на котором был изображён пеликан, кормящий своих младенцев. Для убедительности здесь же была надпись: «Себя не жалея питает птенцов». Это означало, что вырученные от продажи деньги передавались в воспитательные дома для «несчастнорожденных».

О поэте и государственном деятеле Гаврииле Державине говорили, что он будто бы не только играл, но и шулерством не брезговал. Список знаменитых картёжников можно составить угрожающий. Иногда кажется, что, в азарте повышая ставки, в конце концов мы ввязались куда не следует ввязываться и проиграли целое государство. И это было не менее двух раз. Сегодня ставки опять растут.

В основном, конечно, играли в карты. Но и рулетка, благодаря Фёдору Достоевскому, хотя бы в русской литературе тоже забыта не была. Баден-Баден на русской некроплёной литературной карте занимает заметное место. И всё-таки в карты играть было сподручнее. «Поэзия – скучное занятие, играйте в карты, господа!» - как сказал однажды Николай Некрасов.

Не стоит удивляться, что иногда выпускались серии игральных карт с гербами российских городов. А когда началась Первая мировая война, на игральные карты в качестве червового короля попал даже сам царь Николай II – вместе с другими лидерами Антанты.

Но его карта была бита.

«Принять меры к немедленному закрытию»

Карты в нашей стране появились сравнительно поздно - в ХVI - XVII веках. Видимо, привезли через Польшу, а потом и через морские порты (моряки были известными картёжниками). Одной из самых популярных азартных игр на Руси с незапамятных времён считалась «зернь», то есть разновидность игры в кости (где вместо очков грани были окрашены в два цвета – красный и белый. Играли и «в бабки» (их тоже первоначально делали из костей). Популярностью пользовался и «яичный бой» (что-то похожее у нас до сих пор устраивают на Пасху).

Игр было много, все не перечислишь, но одна из самых известных - «мельница», логическая настольная игра для двоих игроков. Обычно играли 9 чёрными и 9 белыми круглыми фишками. Надо было поставить в один ряд три фишки одного цвета. На интерес играли не всегда. Проигрывали деньги, вещи… От лаптей до чего-то существенного. Впрочем, как и играя в «зернь». В «мельницу» в наших краях азартно играли с VIII-IX вв. Не раз обращалось внимание на то, что Труворов камень рядом с Изборском напоминает расчерченное поле «мельницы».

При советской власти, в 20-е годы, на игральных картах появились рабочие и крестьянки. У нас рассадником азартных игр были псковские гостиницы тех лет: «Бристоль», «Палермо», «Лондон», «Париж»…

В научной статье преподавателя ПсковГУ Анатолия Филимонова «Азартные игры в Пскове в 1920-е гг.» упоминается декабрьский рейд 1917 года, когда в гостинице «Париж» в 3 ночи обнаружили пьяных картёжников.

Особенная строгость появилась после освобождения Пскова от немцев осенью 1918 года. Так продолжалось до введения НЭПа, а потом начались поблажки, вплоть до 1928 года.

Из криминальных сводок того периода мы знаем, кого в Пскове привлекали за содержание картёжных притонов: владельца парфюмерного магазина, заведующего отделом снабжения уездвоенкомата, владельца жестяной мастерской, сотрудника губоно, бухгалтера «Губкожи»… А заканчивалось это, как правило, так: «В марте 1920 г. Псковский губревтрибунал приговорил владельца парфюмерного магазина Е.Л. Парчинского за азартную картёжную игру и устройство в своей квартире игорного дома к одному году общественных работ с заключением под стражу», [2] - как было написано в статье у Анатолия Филимонова. Так что товарищ Парчинский вошёл в историю и здесь упоминается наряду с другими азартными «товарищами» - Пушкиным и Достоевским.

То и дело возникали споры: как со всем этим быть? Запрещать? Разрешать? Обсуждение шло на самом высоком государственном уровне.

Более-менее спокойно в годы НЭПа в Пскове чувствовали себя завсегдатаи бильярдных в псковских гостиницах типа «Палермо» или «Лондона». С карточными клубами (такими как «Лото») дело обстояло сложнее. Их то открывали, то закрывали. Когда «Лото» открывали, то доходы перечисляли «на детские нужды губоно» (на подобие того, что делалось до революции – с продажи каждой колоды карт).

Одним из официальных псковских злачных мест было фойе Народного дома - драмтеатра имени А.С. Пушкина (Пушкин здесь подходил идеально). Играли и в Летнем саду, конечно же, им. А.С. Пушкина (там предпочитали легкомысленные игры «Буль» и аппараты «Фортуна-Лошадки» - «для бросания мячом с выдачей призов»). Но это были уже невинные забавы для совтрудящихся, у которых одно время были популярны игры «Колесо фортуны», «Лошадка» и «Морда». В «Морду» получить было немудрено. Игра в карты не слишком приветствовалась. Хотя и здесь происходили кое-какие нововведения.

Как уже было сказано, на игральных картах вместо казнённого царя появились советские рабочие и работницы. Однако самые стойкие и азартные предпочитали испытанные временем карты (желательно сделанные по знаменитым образцам художника-баталиста Адольфа Шарлеманя) и рулетку. Так продолжалось до тех пор, пока 8 мая 1928 г. Совет народных комиссаров СССР не принял постановление, в котором предложил «принять меры к немедленному закрытию всех заведений для игр в карты, рулетку, лото и другие азартные игры».

Азартные игры снова ушли в подполье. Всё оставшееся до распада СССР время по отношению к азартным играм «предпринимались меры», и они были очень разные. Это напоминало отношение к религии. Храмы в СССР то взрывали, то реставрировали. Организовывали какую-нибудь кампанию, но потом шёл откат, поблажки… Игральные карты использовали для агитации и пропаганды советского строя и образа жизни. В тридцатые годы появились «антирелигиозные» колоды, а ещё до этого, в 1927 году, выпустили колоду–инструкцию «Винтовка», предназначенную для малограмотных бойцов Красной армии. Но это всё - экзотика. Массового распространения такие карты не получили.

Во время Великой Отечественной войны выпустили даже антифашистские карты с Гитлером, Маннергеймом, Герингом, Геббельсом, Хорти, Гиммлером, Муссолини, Риббентропом… Довольно сомнительная идея – держать «короля»-Гитлера в качестве козыря. Муссолини – король, Геббельс – валет… Это игра на большого любителя. Хотя если бы на одной карте изобразили Молотова и Риббентропа, то в этом что-то было бы.

В карты в основном играли по домам, дачам, пляжам, общежитиям или на экране в кино (в этом случае это делали «преступные элементы» или запутавшиеся люди). Отдельной категорией были «каталы» - шулеры из поездов дальнего следования. Карты или тем более домино никто не запрещал. Запрещали лишь игру на деньги.

В этом смысле наиболее многолюдным у нас местом, где делались ставки на деньги, был один из лучших ипподромов СССР – Псковский ипподром, сейчас почти заброшенный.

Имелись, правда, и отдушины вроде лотерей «Спортлото», «Спринт»…

Но вообще-то понятие «азарт» значительно шире, чем понятие «азартная игра». С азартом можно делать всё что угодно – строчить доносы, лузгать семечки, сочинять стихи, болеть на стадионе, писать статьи об азарте, покорять космос, объявлять войны… Зря, что ли, Алексей К. Толстой рифмовал «азарт» и «Бонапарт»?

В политике полно азартных людей (об этом подробнее читайте в нашем «Политическом словаре» на букву «Ш»). [3] Но если пересказать совсем коротко: «Чем больше простаков, тем больше шулеров». Гоголевские шулеры из пьесы «Игроки» [4] по этому поводу сказали бы: «Руте, решительно руте!» Руте – положение, при котором игрок выигрывает подряд несколько карт. Имена этих игроков, заранее знающих, что они победят, всем нам знакомы. Удержание карт, ложная тасовка, фальшь-подрезка, ложное подснятие, ложная сдача, обмен карт… Почти всё основано на том, чтобы пустить пыль в глаза и сбить с толку, используя человеческие слабости.

* * *

Одна из самый древних азартных игр - «игра с кубками» (с конца ХVIII века в Англии стали использовать напёрстки). В позднем СССР, особенно на городском рынке и возле крупных магазинов, напёрсточников в Пскове появилось немало. Позднее, в наше время, их заменят игровые автоматы, а потом и азартные игры в интернете. Но это всё отдельные ниши. А существует целый поток - настоящая сила, которую человечество старается приучить, но всё никак не может. Как писал Владимир Маяковский:

Культура велит, - бери на учёт
частных чувств базар!
Пускай Курой на турбины течёт
и жадность, и страсть, и азарт.

Культура, может быть, и велит. Но строителей частных карточных домиков меньше не становится. Только рисунки на картах меняются.

Алексей СЕМЁНОВ

1. Василий Иванович Майков (1728, Ярославль — 17 (28) июня 1778, Москва) — русский поэт и драматург, крупнейший в русской литературе мастер ироикомической поэмы.

2. См.: А. Филимонов. «Азартные игры в Пскове в 1920-е гг.» // Журнал «Псков», № 10, 2010.

3. См.: А. Семёнов. Шулерство, или Ложный выпад // «ПГ», № 15 (587) от 18-24 апреля 2012 г.

4. См.: А. Семёнов. Искусство передёргивания // «ПГ», № 46 (768) от 2-8 декабря 2015 г.