Страницы жизни

История семьи: к столетию со дня рождения
Вениамина Каверина

ГЛАВА 7.
СМЕНА КВАРТИРЫ

12-летний Вениамин хорошо помнил, как «незадолго до Первой мировой войны семья стала клониться к упадку и мы должны были переехать из квартиры в доме баронессы Медем на Сергиевской, главной улице города, в другую, более дешёвую квартиру на Гоголевской. Одноэтажный деревянный дом принадлежал «лично-почётному гражданину Бабаеву», как было написано на дощечке у ворот». Каверин рассказал также, как выглядел домохозяин: «пожилой, коротенький, с толстенькими, точно подкрашенными щёчками, с выцветшими глазками, с удивительно пышно взбитыми табачно-седыми усами» («Освещённые окна», ч. 1-я). Мы же добавим, что звали Бабаева Иваном Максимовичем, служил он в магазине богатого купца Ильи Александровича Сафьянщикова и по ходатайству владельцев магазина получил звание личного почётного гражданина («Псковская жизнь», 09.08.1914).

Современным псковичам нетрудно объяснить, где стоял дом Бабаева. Там, на правой стороне улицы Гоголя построен большой дом № 9, в котором находился Госархив области, а теперь – Архив документов по личному составу. А в начале ХХ века на этом месте располагалось домовладение жены коллежского секретаря Елизаветы Васильевны Нагиной с двумя одноэтажными деревянными жилыми зданиями. Вскоре на её участке возвели сначала деревянный дом с мезонином (его позднее стали называть двухэтажным), а затем и полукаменный двухэтажный дом.

К 1910 году домовладение Е. В. Нагиной поделили на два. Первоначальные одноэтажные дома, построенные лет пятнадцать назад, перешли к внукам Е. В. Нагиной – детям статского советника, члена окружного суда, много лет работавшего в Порхове городским судьёй, Андрея Павловича Нагина, скончавшегося в мае 1907 года. Это домовладение получило № 9 по Гоголевской улице.

Второе домовладение, под № 11, с двумя двухэтажными, более поздними домами после бабушки досталось детям его брата, надворного советника, смотрителя губернских присутственных мест Никандра, умершего ещё в июне 1898 года. Именно эти постройки не ранее сентября 1913 года, когда в «Псковских губернских ведомостях» была опубликована последняя Раскладочная ведомость налогов и сборов с недвижимых имений г. Пскова, приобрёл Иван Бабаев.

Особого объявления о переезде на этот раз семья в газеты не подавала. Оно и понятно. Раньше одновременно со сменой квартиры переводился и склад (Депо продажи и проката пианино и роялей). Теперь же складское помещение осталось на прежнем месте: во дворе дома барона Медема. (Вспомним эпизод из «Освещённых окон», как в ноябре 1917 года Вениамин таскал сухари колченогому нищему Тимофею, прятавшемуся там в пустых ящиках из-под роялей.)

Новый адрес семейной квартиры впервые встретился в «Псковской жизни» 29 мая 1914 года: «Студент 3 курса Петербургского университета (медалист) даёт уроки по всем предметам средних учебных заведений. Гоголевская улица, дом № 11, бывший Нагиной, квартира Зильбер, спросить студента». Тогда, весной 1914 года, на третий курс столичного университета перешёл старший сын Лев. Как видим, псковичи ещё не привыкли к тому, что у дома появился новый домовладелец, зато хорошо знали, где на Гоголевской находились дома Нагиных. Поэтому Зильберы предпочли указать прежнего собственника.

Да и новый домохозяин не спешил чётко заявлять об этом. Своё объявление в «Псковской жизни» от 21 июня он сформулировал так: «Отдаётся квартира во флигеле по Гоголевской улице, № 11. Об условиях узнать в магазине Сафьянщикова у Бабаева». И только следующим летом, 28 мая 1915 года в той же газете «студент Петроградского университета, кончающий, опытный репетитор с шестилетней практикой» в своём предложении об услугах указал адрес более обычно: «Гоголевская улица, дом 11, Бабаева».

В фонде Городского общества взаимного от огня страхования Госархива области имеется дело 1917 года с планом домовладения И. М. Бабаева. Деревянный дом, в котором жили Зильберы, выходил на Гоголевскую улицу узким десятиметровым фасадом, а в глубь двора тянулся на 11 саженей (23,5 м). Двухэтажный полукаменный флигель с примыкавшим к нему сараем стоял на дворе ещё дальше, за лицевым домом. Каверин в «Освещённых окнах» вспоминал этот сарай, прыжки с его крыши.

Квартира в доме Бабаева стала последним домашним адресом семьи в Пскове. Зильберы покинули её в начале 1919 года, пережив здесь трудное время Первой мировой войны, Февральской и Октябрьской революций, десятимесячную немецкую оккупацию...

Оба здания, в которых Зильберы снимали квартиры после 1904 года, пережили Вторую мировую войну, но не выдержали послевоенной реконструкции Пскова. Бывшие дома барона Медема по Сергиевской улице уступили место строившейся громаде Междугородной телефонно-телеграфной станции (ул. Некрасова, 17). А бывшие постройки Нагиных-Бабаева убрали за ветхостью.

Старшие дети

До переезда в дом Бабаева трое старших детей уже закончили посещать псковские гимназии.

Первой в 1898 году приступила к учёбе восьмилетняя Мира, поступившая в приготовительный класс казённой Мариинской женской гимназии. Любопытные сообщения о ней встретились в «Псковском городском листке». В Масленицу на вечере в гимназии 25 февраля 1899 года «ученицы приготовительного класса Зильбер и первого класса Молявко-Высоцкая с полным пониманием и хорошей дикцией передали выученные стихотворения». 25 ноября 1901 года, рассказывая о состоявшемся в Мариинской гимназии торжественном акте, приуроченном к празднику Введения во храм Божьей Матери, газета перечислила гимназисток, отмеченных за успешную учёбу, и в их числе назвала Мирьам Зильбер, получившую по окончании второго класса награду первой степени.

Программа Мариинской гимназии была нелёгкой, а требования высокими, и в старших классах учёба пошла труднее. В четвёртом классе ей назначили экзамен после каникул по истории. По решению педагогического совета от 14 мая 1904 года из пятого в шестой класс её перевели с работами на лето: повторением пройденного по русскому языку в IV четверти и по геометрии в III четверти, затем дважды оставляли в шестом классе «по малоуспешности». И в 1906 году пришлось перейти в частную женскую гимназию Лидии Антоновны Александровой, где, по общему мнению, учиться было легче. Там Мирьям Зильбер (её имя часто писалось по-разному) закончила шестой и седьмой классы и весной 1908 года получила аттестат зрелости об окончании среднего образования.

После гимназии Мира Зильбер стала надёжной помощницей родителей, о чём уже не раз упоминалось. Она и сама выступала на благотворительных вечерах, устраиваемых Анной Григорьевной. К примеру, 26 июля 1916 года в любительском спектакле в пользу сирот воинов-псковичей в курзале «Корытово»; 25 июня 1917 года в Летнем саду на вечере Демократического общества учащихся в пьесе Невежина «Нищие духом»…

Мира Александровна вышла замуж за Исаака Руммеля, который в первые годы Советской власти руководил Народным домом имени Пушкина, а при НЭПе – кинотеатром «Модерн». Его воспоминания о гастролях Ф. И. Шаляпина в Пскове 21-22 мая 1920 года полностью опубликованы в сборнике мемуаров о великом певце и неоднократно цитировались. Письмо 98-летней М. И. Руммель в Псковский музей-заповедник, при котором она передала в музей фотографии гастролировавших артистов, напечатаны Ингой Цирпонс в книге «Актёры, роли, зрители (Из театральной жизни губернского Пскова)».

Вторую девочку – Лею (Елену) родители в 1901 году определили в ту же частную Александровскую женскую гимназию. В 1905 году она окончила там четвёртый класс и, по свидетельству гимназии, 12 сентября её приняли в столичную консерваторию по классу виолончели к известному педагогу и композитору И. И. Зейферту. По словам Каверина, «в семье она считалась умницей и красавицей», «прекрасно играла на виолончели – у неё было редкое туше (бархатный тон). На последнем курсе, перед выпускными экзаменами, сестра переиграла руку» («Освещённые окна», ч.1). По медицинскому свидетельству от 4 октября 1913 года, хранящемуся в её личном архивном деле консерватории, «Лея Зильбер страдает воспалением нервов обеих рук и поэтому ей абсолютно невозможно продолжать учёбу в консерватории» (ГИА СПб., ф.361, оп.2, д.2579).

Бывая в Пскове, Елена участвовала в благотворительных концертах, организуемых матерью. 6 августа 1909 года на вокально-литературном и танцевальном вечере в курзале «Черёха», устроенном в пользу городской общественной библиотеки, «молодая виолончелистка г-жа Е. А. Зильбер выступила с двумя пьесами и очень понравилась публике». В отчёте о благотворительном вечере в пользу псковских бедняков, состоявшемся в Пушкинском доме 13 января 1910 года, выражена благодарность Анне Григорьевне и её дочерям М. и Е. Зильбер. 7 августа 1911 года на концерте с разнообразной программой в Корытовском курзале вместе с артистами Императорских театров и псковичами выступала и «ученица Петербургской консерватории Л. Зильбер (виолончель)».

Позднее пришлось заняться педагогической деятельностью. Об этом напоминают объявления в «Псковской жизни»: «Ученица Петроградской консерватории старший курс даёт уроки виолончели, готовит к поступлению в консерваторию по теоретическим предметам. Адрес: музыкальный магазин Зильбера» (14.05.1915); «Ученица Петроградской консерватории (старший курс) даёт уроки виолончели. Готовит по всем теоретическим предметам (теория, гармония, энциклопедия). Обращаться в музыкальный магазин Зильбера» (04.10.1916).

В феврале 1916 года Елена стала женой будущего писателя Юрия Тынянова – гимназического друга её брата Льва Зильбера, некоторое время воспитывала в Пскове дочь Инну, родившуюся через год.

Все четыре сына Абеля и Анны Зильбер учились в казённой Псковской мужской губернской гимназии.

Старший из сыновей, восьмилетний Лев Зильбер 13-17 мая 1902 года сдал вступительные экзамены и решением педагогического совета гимназии от 17 мая, как выдержавший их удовлетворительно, был зачислен кандидатом для поступления в приготовительный класс. Ещё группа мальчиков сдавала экзамены перед началом учебного года, после чего 10 августа педагогический совет принял в приготовительный класс всех зачисленных кандидатами, кроме Льва Зильбера и Якова Идельсона, «которым отказано в приёме за недостатком вакансий» по национальной квоте.

Лишь через год, по решению педагогического совета от 14 августа 1903 года Лев попал в эту квоту и начал учёбу в приготовительном классе. Там по успеваемости он был в первой десятке учеников и сдал приёмные экзамены в первый класс. 24 мая 1904 года педсовет признал его кандидатом для поступления в этот класс, а 14 августа включил в еврейскую квоту по первому классу и зачислил в него. После этого, второго рубежа, дальнейшая учёба в гимназии зависела только от личной успеваемости ученика.

Некоторые трудности у Льва возникли в старших классах: переэкзаменовка по алгебре после каникул в августе 1910 года при переходе в седьмой класс, дополнительный экзамен в мае 1911 года до каникул по латинскому языку. Позднее, в воспоминаниях Лев Зильбер признавался, что учился слабее, чем его близкие друзья Тынянов и Летавет, «а латынь остро ненавидел». И когда спохватился, твёрдо решив окончить гимназию с золотой медалью, прежнее пренебрежение к языкам помешало. В его аттестате зрелости оказались все пятёрки, кроме четвёрок по латинскому и немецкому языкам. И потому, «во внимание к постоянно отличному поведению и прилежанию и к отличным успехам в науках педагогический совет гимназии постановил наградить Зильбера серебряной медалью».

В гимназии Лев Зильбер пользовался известностью. «Псковская газета», перечисляя выступавших 9 февраля 1906 года на исполнительном и танцевальном вечере в мужской гимназии, назвала и солиста-скрипача, ученика второго класса Зильбера. На подобном вечере в декабре 1908 года «малолетний скрипач Зильбер обнаружил порядочную технику, но полному впечатлению мешало отсутствие чувства и полноты тона» («Псковская жизнь», № 106). 2 февраля 1912 года, уже в последнем классе, на ученическом вечере в актовом зале нового здания гимназии «ученик Зильбер исполнил solo на скрипке» (там же, № 546).

В том же зале 28 мая 1912 года директор гимназии статский советник Артур Генрихович Готлиб, вручая аттестаты зрелости и медали, призывал выпускников не зарывать полученные знания, развивать их и направлять на работу для общества, а не для материальных расчётов («Псковский голос», № 59). И сам старался помочь своим питомцам. Лев Зильбер 18 июня подал прошение о приёме в Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета. Очевидно, с зачислением возникли трудности, и Готлиб 11 сентября 1912 года направил декану факультета телеграмму: «Усердно рекомендую вниманию Вашего Превосходительства талантливого кандидата на поступление в естественное отделение Льва Зильбера, окончившего с серебряной медалью Псковскую гимназию».

Уже в следующем году Лев решил изменить будущую профессию и получить медицинское образование. В столичном университете соответствующего факультета не было. Юрьевский и Киевский университеты отказались принять студента переводом, ссылаясь на отсутствие еврейских вакансий. К аналогичной просьбе в Московский университет было приложено письмо А. Готлиба: «Бывший ученик Псковской гимназии Лев Зильбер, ныне студент Императорского Петроградского университета по естественному отделению физико-математического факультета, окончил Псковскую гимназию с серебряной медалью. Будучи преподавателем и классным наставником этого молодого человека, я убедился, что он обладает выдающимися умственными способностями, прилежанием и добросовестностью в исполнении обязанностей.

Г-н Зильбер принадлежит к интеллигентной еврейской семье (отец его – военный капельмейстер). Никакого политиканства или склонности отвлекаться какими-либо несвойственными молодёжи интересами у него не замечалось. Если этому молодому человеку удастся поступить на медицинский факультет, что составляет его заветную мечту, то он без всякого сомнения сделается отличным врачом, полезным деятелем государства и общества».

Натан ЛЕВИН, краевед.
(Продолжение следует).

На фото: Елена и Мира Зильбер.
Лев Зильбер.