Большие гастролёры

После показа на Большой сцене псковского драмтеатра спектакля «Город. Женитьба. Гоголь» один из зрителей произнёс: «Медийные лица — гарантированный успех любого спектакля». С этим сложно согласиться. Иногда узнаваемости артистов не хватает даже на то, чтобы собрать ползала, не говоря уже о положительных отзывах после спектакля. Неслучайно антрепризные спектакли в Пскове регулярно отменяют. Но федеральная программа гастролей ведущих российских театров «Большие гастроли» — это совсем другое. На сцене вообще может не оказаться артистов, знакомых по сериалам и большому кино. Но уровень спектаклей, как правило, высок. Тем более что известные артисты часто в сериалах вынуждены играть одноплановые роли с ограниченным количеством «красок». Театральные роли для них не заработок, а источник радости.

«Совершенно невероятное событие в двух действиях»

Правда, когда в провинции показывают спектакли знаменитых театров и знаменитых режиссёров, часть зрителей бывает излишне придирчива. Смотрят, допустим, спектакль Юрия Бутусова — тот же «Город. Женитьба. Гоголь» — и пристрастно думают: «Чем нас удивит этот маститый режиссёр? Чем он вообще лучше наших местных?»

В конце октября 2017 года три вечера подряд в Пскове с аншлагом показывали спектакли Петербургского театра им. Ленсовета. «Город. Женитьба. Гоголь» — сложная, длинная, многослойная, местами хулиганская постановка, рассчитанная на подготовленного зрителя. «Без вины виноватые» режиссёра Олега Левакова — традиция в чистом виде, особенно если не вглядываться в детали. Не только знакомый текст Александра Островского, но и каноничная подача — с соответствующими костюмами и игрой «без отклонений». «Малыш и Карлсон, который живёт на крыше» режиссёра Норы Райхштейн — не только детский спектакль, но традиция вдвойне. Спектакль-ветеран, на сцене с 6 декабря 1969 года. Сменилось двенадцать Малышей. Карлсонов было меньше — четыре. Первый — Анатолий Равикович (а первым Малышом была Алиса Фрейндлих). В Пскове главного героя сыграл Карлсон №3 — Александр Новиков. Но зрители его больше знают как капитана Курочкина из сериала «Тайны следствия».

Сцена из спектакля «Малыш и Карлсон, который живёт на крыше». Театр им. Ленсовета. Псков. Фото: Андрей Кокшаров

За день до спектакля Сергей Мигицко, игравший в «Городе. Женитьбе. Гоголе» экзекутора Яичницу, а в спектакле «Без вины виноватые» — Нила Дудукина, пытался восстановить в памяти, выступал ли он когда-либо на псковской сцене. Вспомнил лишь, что приезжал на Всероссийскую Масленицу, которая ему очень понравилась. А вот Александр Новиков определённо на псковской сцене играл — в 2010 году в спектакле режиссёра Василия Сенина «Заповедник» по повести Сергея Довлатова — и с удовольствием о том спектакле вспомнил. А псковские зрители даже вспомнили Анну Ковальчук, причём по спектаклю «Мастер и Маргарита», но она в ответ удивилась, потому что хоть и бывала в Псковской области, но никаких спектаклей в Пскове точно раньше не играла. Её с кем-то перепутали. Хотя перепутать Анну Ковальчук с кем-то трудно. И не только потому, что она тоже хорошо известна по телесериалам («Тайны следствия», «Мастер и Маргарита»). Просто её игру на сцене трудно забыть. В «Городе. Женитьбе. Гоголе» Анна Ковальчук — в роли Агафьи Тихоновны, Олег Фёдоров — в роли Подколесина, Сергей Перегудов — в роли Кочкарёва…

И всё же несколько десятков зрителей в антракте поспешили театр покинуть. Было интересно знать почему. Ответы оказались такие: «спектакль путаный, рваный», «мало что понятно», «авангард»…

Если описывать происходившее на сцене формально, лишь перечисляя сцены, то это действительно была какая-то путаница. Гоголь всего лишь на третьем месте, как следует из названия. В роли Города — Петербург. Вечно одинокие городские женихи кочуют из одного времени в другое. Яичницу, как было сказано, играет Сергей Мигицко, моряка Жевакина — Александр Новиков, отставного пехотного офицера Анучкина — Евгений Филатов. Женихи хором распевают советские песни «Через годы, через расстоянья», «Мы, друзья, перелётные птицы», «Ромашки спрятались», «Когда весна придёт, не знаю»… Звучит стихотворение Марины Цветаевой: «Мы с Вами разные, // Как суша и вода, // Мы с Вами разные, // Как лучик с тенью. // Вас уверяю — это не беда, // А лучшее приобретенье…» Но это только форма. При другом содержании это выглядело бы в лучшем случае как капустник. Но здесь было нечто противоположное. Там, где, казалось бы, требовалось вызвать смех, накатывала лирическая волна. Вместо гомерического смеха проступала в лучшем случае ностальгическая улыбка. При создании спектакля в ход шли ассоциации и импровизации на тему любимого города и любимых писателей.

Сцена из спектакля «Город. Женитьба. Гоголь». Театр им. Ленсовета. Псков. Фото: Андрей Кокшаров

Очевидно же, что нам показали не «Женитьбу» Николая Гоголя, а спектакль «Город. Женитьба. Гоголь», в котором место нашлось и Марине Цветаевой, и Алексею Фатьянову, и Сергею Островому, в смысле их стихам, положенным на музыку. Здесь и немного Пушкина, немного Достоевского. Город большой и многое вмещает.

Строго говоря, у Гоголя жанр обозначен туманно: «совершенно невероятное событие в двух действиях». Думайте что хотите. И здесь не придерёшься. В спектакле действий было и вправду два. Невероятные события тоже имелись. И главное событие совсем не то, что герои вдруг начинают петь песенку из фильма «Небесный тихоход», играя героев из пьесы, написанной в 1833 году.

Сцена из спектакля «Город. Женитьба. Гоголь». Театр им. Ленсовета. Псков. Фото: Андрей Кокшаров

Невероятное событие в том, что всё это выглядит органично. Комическое мгновенно переходит в трагическое. Перепады настроения не раздражают. Небылица перестаёт быть небылицей и становится чем-то трогательным. «Город. Женитьба. Гоголь» оказался одним из лучших спектаклей, показанных на псковской сцене за последние года два-три.

Спектакль мог бы получиться другим, менее лиричным, если бы не Анна Ковальчук, лёгкая, почти воздушная… В кино ей таких ролей не достаётся, даже если там приходится летать на щётке.

«Люди первостатейные, но находящиеся в первобытном невежестве»

После спектакля «Город. Женитьба. Гоголь» один из немолодых зрителей с сожалением произнёс: «Когда здесь выступал Аркадий Райкин, всё из любого угла было слышно, а сейчас без микрофона никак…» Действительно, артисты играли с микрофончиками, что гарантировало неплохой звук. Но иногда звук куда-то проваливался, хотя и ненадолго. Так что в последующие дни микрофоны были подвешены уже над сценой. Но идеала достичь не удалось. Особенно это проявилось в «Малыше и Карлсоне…», в музыкальных номерах, когда поющие артисты находились на втором плане. Зато всё как надо было со светом. Особенно это касается спектакля Юрия Бутусова «Город. Женитьба. Гоголь». После таких постановок понимаешь, почему профессия называется «художник по свету» (в этом спектакле — Александр Сиваев).

А вот спектакль «Без вины виноватые» для тех, кому показалось, что «Город. Женитьба. Гоголь» слишком замысловат. В спектакле «Без вины виноватые» действительно смещения жанров не происходит. Лирических и трагических отступлений тоже нет. Но если бы провели фантастический эксперимент и перекинули этот спектакль в позапрошлый или даже в прошлый век, то наверняка выяснилось бы, что у режиссёра Олега Левакова не всё так прямолинейно. Самоиронии больше. На декорациях и на героях нет архивной пыли. Слова Островского слегка подправлены, но только слегка («Люди первостатейные, но находящиеся в первобытном невежестве», «Он-то хочет, Мухобоев. А общество-то хочет Мухобоева?»). Пьеса Островского о театральных людях. В роли Отрадиной-Кручининой Лариса Луппиан. За полтора века сильно изменилась театральная эстетика, но прежними остались театральные интриги, закулисье, коварство и доверчивость. А вот первобытного невежества, кажется, в наше время стало даже больше.

Сцена из спектакля «Без вины виноватые». Театр им. Ленсовета. Псков. Фото: Андрей Кокшаров

«Дважды два — четыре». — «А дальше?» — «А дальше ещё хуже». Или: «Лучше умереть, чем есть цветную капусту». Это, конечно же, «Малыш и Карлсон, который живёт на крыше» по книгам Астрид Линдгрен. «В Средние века тебя вместе с Карлсоном сожгли бы на костре», «Карлсон — самый лучший в мире взрыватель паровых машин»… Всем известная сказка, знаменитый спектакль с историей, но маленькие дети не в прошлое глядят. Было опасение, что спектакль «без эффектов» самым юным зрителям может показаться скучноватым. Но оказалось, что спектакль до сих пор не выдохся. Его не надо искусственно осовременивать. «Самый обыкновенный малыш с немытыми ушами и разорванными штанами» понятен потому, что с ушами и штанами всё остаётся по-прежнему. Как и с «домомучительницами» типа фрекен Бок (Лариса Леонова) — олицетворением тотального контроля, в том числе и контроля над фантазиями («фантазии — это самое страшное»). Дети в переполненном зале затихали и одобрительно шумели и подсказывали героям на сцене так, как, наверное, затихали, шумели и подсказывали когда-то их родители, бабушки и дедушки. Во все времена все хотят знать, почему «скрывают правду от шведского народа».

Со сцены таинственно звучит: «Никогда никому не рассказывайте о том, что здесь видели».

Хорошо, не буду. Разве что самую малость. Чтобы сбить с толку.